Онлайн книга «Зловещее проклятие»
|
Первый раз он едва не оставил старшего лейтенанта в дураках, когда неожиданно вскочил в отъезжающий трамвай. Второй раз Хробак попытался сделать подобный трюк, когда зашел в подъезд многоэтажного дома. И если бы Белейко вовремя не почувствовал подвох, наученный горьким опытом с трамваем, то на его наблюдениях в этот день можно было бы поставить крест. Как оказалось, дом имел выходы на обе стороны. Белейко бежал, как сумасшедший, расталкивая на бегу прохожих. Он едва успел вскочить в переполненный троллейбус, куда Хробак ввинтился, как штопор. Теперь Иона Лукич шел домой. Последний продмаг располагался неподалеку от его квартиры, и здесь Хробака знали многие (он был на пенсии, но продолжал работать ночным сторожем в детском садике и по совместительству дворником). Иона Лукич то и дело раскланивался с прохожими, в основном с женщинами. При этом его плоское, грубо отесанное лицо расплывалось в сладчайшей улыбке. Дом, где на первом этаже находилась квартира Хробака, стоял в тупике. С одной стороны высились стеной многоэтажки, с другой – сетчатый забор детского садика, в котором работал Иона. Позади дома был разбит густой ухоженный сквер со скамейками и беседкой, упиравшийся в невысокую насыпь, поросшую кустарником. Под насыпью журчал грязный незамерзающий ручей, бывший когда-то речушкой, а теперь служивший сточной канавой расположенного на противоположном берегу завода. Окна квартиры Хробака были зашторены даже днем. И Белейко только повздыхал с сожалением, когда вечерней порой убедился, насколько плотная ткань висит по другую сторону давно не мытых окон. Вечером к Брониславу присоединился еще один сотрудник угрозыска, направленный ему в помощь Драчом. В начале девятого Хробак, потушив свет в комнатах, отправился на ночное дежурство в садик, сторожить. Белейко, беззлобно поругивая усилившийся к ночи мороз, выплясывал в кустарнике чечетку, стараясь согреть ноги. И завидовал напарнику: тот устроился в теплом подъезде дома, где проживал Иона Лукич. В начале двенадцатого ночи Белейко, продрогший так, что зуб на зуб не попадал, едва не закричал от радостного изумления – есть! Штора в квартире Хробака осветилась изнутри неяркой желтой вспышкой. В комнате кто-то закурил! Похоже, Семка Заика и впрямь залег на «хазе» старого приятеля и односельчанина, торжествующе подумал Белейко. И, включив портативную рацию, он вышел на связь с дежурным по управлению… Хробак в это утро управился со своими дворницкими обязанностями быстро. Едва начало сереть, как он, шаркая растоптанными валенками, подбитыми войлоком и резиной, уже вышел из ворот садика и побрел по дорожке к подъезду. Возле двери своей квартиры он неторопливо и обстоятельно стряхнул с валенок снег, сильно топая и кряхтя. Затем выудил из кармана полушубка ключ и долго тыкал им в замочную скважину, никак не попадая – на лестничной площадке было темно, перегорела лампочка. Наконец дверь отворилась. Хробак еще раз притопнул ногой и хотел уже войти внутрь, как чьи-то сильные руки бесцеремонно оттащили его от входа, и негромкий, но внушительный голос шепнул над ухом: – Спокойно, Иона Лукич. И тихо… Майор Дубравин вместе с оперативником быстро вскочил в прихожую, затем в комнату. – Иона, ты? – спросил кто-то из глубины комнаты. И вдруг чья-то тень мелькнула перед глазами Дубравина; щелкнул замок двери, ведущей в спальню. Таиться уже не было смысла, и майор, включив верхний свет, бросился к этой двери. – Открывайте, милиция! Из спальни никто не ответил, только громыхнул опрокинутый стул, и что-то заскрипело. Дубравин мигнул товарищу, и они с разгона ударили телами в дверь. Затрещали филенки, и дверь распахнулась так стремительно, что напарник майора растянулся на полу. Дубравин удержался – быстро отскочив в сторону от дверного проема, он щелкнул выключателем и крикнул: – Руки!… В дальнем конце спальни стояла двуспальная кровать. На ней в одной комбинации, растрепанная со сна и испуганная до полуобморочного состояния, сидела молодая женщина с пышными формами и круглым помятым лицом, на котором выделялись большие, полные губы. Это была Алина Басалыго – ее майор узнал сразу. Но он глянул на нее только мельком. Внимание Дубравина привлекло распахнутое настежь окно, откуда дуло морозным воздухом. “Ушел!” – плеснуло в голову горячей волной. И майор, не раздумывая, прыгнул через подоконник. Под окнами ворочался, ругаясь, Белейко. – Что с тобой?! – вскричал майор. – Нормально… Белейко держался рукой за скулу. – Получил по мордам. Я сейчас… Дубравин только крякнул с досады, и что было мочи припустил по следам, петлявшим между деревьев скверика. Так он добежал до ручья. Возле него след обрывался и выныривал из темноты маслянистой глади на противоположном берегу. Майор лишь горестно вздохнул, представив на миг, во что превратится его новая куртка на меховой подкладке, и с разбегу ухнул в теплую, дышащую паром воду, разившую сероводородом. С трудом вытаскивая ноги из илистого дна, он перебрел ручей и вновь побежал по следу. Теперь его, по крайней мере, нельзя было спутать с каким-либо другим. Преследуемый, в отличие от Дубравина, бегал неважно. Вскоре со скачков полутораметровой длины он перешел на бег трусцой. А затем, уже огибая забор из высоченных бетонных плит, окружающих территорию завода, преследуемый брел, спотыкаясь. У него даже не хватило сил перелезть через забор. В одном месте виднелись грязные мазки на светло-сером бетоне плит и вмятина от тела на взрыхленном снегу, куда преследуемый упал, сорвавшись с опорного столба. Майор бежал размеренно, стараясь не сбить дыхание. Ему было легче, чем тому, кто впереди, так как Дубравин ступал по его следам, проложенным в глубоком снегу. Дубравин заметил преследуемого в тот момент, когда тот подтаскивал к забору пустую бочку, чтобы с ее помощью перебраться на территорию завода, где ничего не стоило затеряться среди построек. – Сто-ой! – крикнул майор, прибавив ходу. Вздрогнув, словно пришпоренный, преследуемый вскочил на бочку, подпрыгнул, пытаясь достать торчащий из забора арматурный прут, но промахнулся и рухнул в снег. |