Онлайн книга «Дело о девушке с календаря»
|
Лейтенант Трэгг снова занял место свидетеля. – Прошу вас, мистер Мейсон. – По тому, как Эрвуд произнес эти слова, было вполне очевидно, что он твердо решил не дать Мейсону возможности тянуть время. – Лейтенант Трэгг, – начал Мейсон, – вы уже показывали, что было найдено как на месте убийства, так и в студии, где находилось тело, не так ли? – Да, сэр. – Теперь я задам вам следующий вопрос. Правда ли, что, осматривая кабинет Меридита Бордена, вы нашли нечто очень значительное, с вашей точки зрения, но что к данному делу приобщено не было, то есть было скрыто? Трэгг нахмурился. – Ваша честь, – вмешался Бергер, – это оскорбительно. За такие вещи нужно наказывать. Мы ничего не скрываем. – Вы это утверждаете? – спросил его Мейсон. – Конечно, сэр! Мейсон усмехнулся, глядя на Трэгга, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Давайте лучше послушаем, что скажет свидетель. Судья хотел было возразить, но, взглянув на Трэгга, внезапно передумал и наклонился в сторону свидетеля, приготовясь слушать. Трэгг ответил с явной неловкостью: – Я не совсем понял, что вы имели в виду под словом «скрыто». – Я спрошу по-другому. Правда ли, что было найдено нечто, с вашей точки зрения, крайне важное, по поводу чего вас проинструктировали не говорить ни слова во время допроса в суде? – Ваша честь, я возражаю! – закричал Бергер. – Перекрестный допрос не может касаться этой темы. Для этого нет оснований, так как свидетелю не задавали вопрос, кто его инструктировал, и предмет не был описан. Мейсон, теперь уверенный в своей догадке, улыбнулся: – С разрешения суда, я задам дополнительный вопрос. – А вопрос, заданный раньше, берете назад? – Да, ваша честь. – Хорошо, продолжайте. – Скажите, лейтенант Трэгг, это правда, что при обыске в кабинете покойного Меридита Бордена вы обнаружили скрытый микрофон, ведущий к записывающему устройству, и запись беседы Меридита Бордена и Джорджа Анслея? И разве Гамильтон Бергер не советовал вам ни словом не упоминать об этой записи на предварительном слушании? – Ваша честь, – опять встал Гамильтон Бергер, – мы возражаем на основании того, что, во-первых, задано сразу несколько вопросов, во-вторых, перекрестный допрос не должен касаться этой темы, в-третьих, это не истинное контропровержение и… – Задавайте вопросы по одному, мистер Мейсон, – прервал судья тираду Бергера. – Лейтенант Трэгг, осматривая помещение, вы обыскивали кабинет Меридита Бордена? – спросил Мейсон. – Да, сэр. – Вы нашли там скрытый микрофон? – Да, сэр. – Вел ли этот микрофон к какому-либо записывающему устройству? – Да, сэр. – Вы нашли это устройство? – Да, сэр. – Содержало ли оно пленку с записью беседы между Джорджем Анслеем и Меридитом Борденом? – Я не знаю. – Что оно содержало? – Это была какая-то запись какой-то беседы. – И Гамильтон Бергер, окружной прокурор, приказал вам не упоминать об этой записи на предварительном слушании? – Одну минуту, ваша честь. – Бергер поднял руку. – Перед тем как свидетель ответит, я хочу заявить возражение на основании того, во-первых, что это вопрос спорный и не относится к делу, во-вторых, перекрестный допрос не должен касаться этой темы, в-третьих, это не истинное контропровержение, в-четвертых, это показания с чужих слов. – Вопрос сформулирован таким образом, – сказал судья, – что свидетель не может ответить двусмысленно. Однако, если вспомнить, с каким возмущением обвинение отрицало, что оно скрывает доказательства, возражение становится чисто техническим. Тем не менее суд принимает возражение на основании того, что это показания с чужих слов. Мистер Мейсон, принято возражение к форме поставленного вопроса. – Понимаю. – Мейсон заметил ударение, которое судья сделал на последних словах. – Я спрошу по-другому. Лейтенант Трэгг, почему вы не упоминали о записи этой беседы, когда в первый раз давали показания в суде? – Мы возражаем на основании того, что это несущественно, не имеет отношения к делу и перекрестный допрос не должен касаться этой темы, – опять вмешался Бергер. – При данной форме вопроса возражение отклоняется. Отвечайте, свидетель. – Меня об этом не спрашивали. – Но вас же спрашивали о всех предметах, найденных в кабинете? – продолжал Мейсон. – Да, сэр. – И вы описали все, что нашли? – Да, сэр. – Как вы считаете, лейтенант, вы не стали бы говорить о пленке, если бы вас специально не просили молчать? – Мы возражаем, – сказал Гамильтон Бергер. – Вопрос спорный и не должен входить в перекрестный допрос. – Возражение отклоняется, – резко ответил судья. – Вопрос изменен так, чтобы выявить, насколько свидетель пристрастен. Отвечайте, лейтенант. – Я намеренно решил ничего не говорить, пока меня не спросят, – объяснил Трэгг. – Вы пришли к такому решению самостоятельно, лейтенант, независимо от тех инструкций, которые вам дал окружной прокурор? – Мы возражаем, – снова начал Гамильтон Бергер, – с разрешения суда… Эрвуд покачал головой: – Возражение отклоняется, мистер Бергер. Вопрос касается намерений свидетеля. Если окажется, что свидетель пришел к такому решению по просьбе обвинения, значит, на свидетеля было оказано давление, не выявленное при прямом допросе, а это не может оставить суд равнодушным. Отвечайте на вопрос, лейтенант Трэгг. – Да, – сказал тот после некоторого колебания, – мне дали указание: если меня не спросят, ничего об этом не говорить. Мейсон старался использовать достигнутое преимущество. – Единственным основанием вашего решения не говорить об этой записи ни слова, если вас специально не спросят, было указание, данное вам окружным прокурором, не так ли? – То же самое возражение, – заявил Бергер. – Отклоняется, – отрезал судья. – Отвечайте на вопрос, свидетель. – Да. – Тогда я считаю, – сказал Мейсон, – что в интересах правосудия эта запись должна быть прослушана в суде. |