Книга Дело женщины за колючей проволокой, страница 33 – Эрл Стенли Гарднер

– Я не говорил этого, – улыбнулся Трэгг, – но я действительно так думаю.

– У вас есть хоть малейшее доказательство, что все именно так и было?

– Никаких прямых доказательств, конечно, нет. Такого рода передачи редко осуществляются в присутствии полиции, мистер Мейсон.

Волна смеха прокатилась по залу суда.

– Я требую от свидетеля ограничиться ответами на вопросы, которые ему задают, воздерживаясь от комментариев, – сердито заявил судья Фиск. – Вы офицер полиции, лейтенант, и должны поддерживать порядок, вместо того чтобы самому нарушать его.

– Я приношу свои извинения суду, ваша честь, – сказал лейтенант Трэгг.

– Хорошо. Продолжайте пожалуйста, господин адвокат.

– Господин лейтенант, когда вы закончили поиски у бассейна, чтобы определить, каким образом у жертвы оказались мокрыми манжеты, ваши рукава тоже были мокрыми?

– Нет… Без сомнения, потому, что я действовал не столь поспешно.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Я закатал рукава рубашки.

– Оба рукава?

– Да… Нет, извините, я ошибся. Я закатал до локтя правый рукав рубашки.

– А левый не закатывали?

– Нет.

– И правый рукав, и левый, который вы не закатывали, остались у вас сухими?

– Да. Я старался пользоваться при поисках только правой рукой… на ощупь.

– Спасибо, господин лейтенант, – сказал Мейсон. – У меня пока все.

– Вызовите свидетеля Оливера Айвена, – приказал Ормсби.

Мистер Айвен был пятидесятилетним мужчиной, сгорбленным и тихим. Помощник окружного прокурора спросил у него:

– Чем вы занимаетесь, мистер Айвен?

– Я держу лавочку со скобяными товарами.

– Где?

– На Дюпон-стрит, рядом с Виллидж-Театр.

– Вы уже видели обвиняемых?

– Да.

– Когда вы их видели в первый раз?

– Если я не ошибаюсь, я увидел их впервые пятнадцатого марта этого года.

– В какое время?

– В двенадцать часов дня, может быть, в половине первого.

– Вы с ними разговаривали?

– Да.

– Они что-нибудь купили у вас?

– Да, кухонный нож.

– Вы смогли бы узнать этот нож, если бы снова увидели его?

– Конечно.

– Я предъявляю вам вещественное доказательство номер «семь» и спрашиваю у вас, видели ли вы раньше этот нож?

– Он идентичен тому ножу, который обвиняемые купили у меня. На лезвии отмечена не только цена, но и себестоимость условными буквами.

– Что это за буквы?

– Это три буквы: «ЕАК».

– Вы слышали разговор обвиняемых о ноже, который они хотели купить?

– Да. Они разговаривали вполголоса, но я очень хорошо слышал их разговор.

– О чем они говорили?

– Они хотели купить «нож, который совершенно такой же».

– Такой же, как что?

– Этого они не уточнили.

– Вас удивило что-нибудь в их поведении?

– Женщина, миссис Карсон, дрожала так, что едва могла удержать нож. Мужчина старался успокоить ее, хотя и сам заметно нервничал. В какой-то момент он взял ее за талию и похлопал по плечу, уговаривая, чтобы она не расстраивалась.

– Когда вы говорите «мужчина», кого вы имеете в виду, мистер Айвэн?

– Другого обвиняемого, мистера Морли Идена.

– Вы уверены, что это тот самый нож, который вы им продали?

– В этом я не сомневаюсь.

– Прошу вас, начинайте перекрестный допрос, господин адвокат, – предложил Ормсби.

С показной вежливостью, граничащей с равнодушием, Мейсон спросил свидетеля:

– У вашей скобяной лавки значительный оборот?

– Это то, что принято называть средним бизнесом.

– Вы помните сами, как купили этот нож?

– Да. Я купил партию четвертого февраля этого года.

– Партию? – спросил Мейсон с удивлением.

– Да.

– Но ведь вы не отметили себестоимость и продажную цену только на этом единственном ноже?

– Я этого не говорил, – сухо сказал свидетель. – Я нанес обозначения на все ножи партии.

– На все?

– Да.

– В таком случае, все, что вы знаете, это то, что нож, который вам показали, мог купить кто угодно в любой момент между четвертым февраля и пятнадцатым марта?

– Я очень хорошо помню, что продал его обвиняемым.

– Вы помните, что продали им нож этой модели, но как вы можете утверждать, что это тот самый нож?

– Э-э… Да, действительно…

– А этот мог быть с таким же успехом куплен кем угодно в период между четвертым февраля и пятнадцатым марта?

– Да, верно.

– Следовательно, под присягой вы не возьметесь утверждать, что этот нож не был куплен у вас покойным Лорингом Карсоном, который принес его в дом, построенный им для Морли Идена?

Свидетелю было явно не по себе, он сменил позу в свидетельском кресле.

– Я очень хорошо помню свою сделку с обвиняемыми и то, что слышал из их разговора.

– Еще раз повторяю, – терпеливо сказал Мейсон. – Вы помните, что продали им нож этой модели?

– Да, это то, что я хотел сказать.

– Но, принеся присягу, можете ли вы утверждать, что этот нож не был куплен в вашем магазине Лорингом Карсоном пятнадцатого марта этого года?

– Нет. Я не могу этого утверждать.

– Спасибо за вашу откровенность, – сказал Мейсон. – Это все. У меня нет к вам других вопросов.

– Вызовите свидетельницу Лоррэн Хэнли! – сказал Ормсби, с трудом скрывая раздражение.

Женщина, которая сменила в свидетельском кресле мистера Айвэна, была лет сорока, с чопорным лицом и тонкими губами. Когда она принесла присягу, помощник окружного прокурора спросил у нее, где она живет.

– В «Резиданс Ларчмор», – ответила свидетельница.