Онлайн книга «Арканум»
– У тебя сноровка, как у однолапого пса, – проворчала Мари. Ответить Лавкрафт не мог, потому что ловил ртом воздух. Она покачала головой и занялась окном. Осторожно выдавив стекло форточки, повернула запорную ручку. Окно бесшумно отворилось. Мари скользнула внутрь, мягко спрыгнула на ковер и осмотрелась. Мебель покрывали похожие на саваны белые чехлы. Значит, это гостевая спальня. Она поднялась, прижала ухо к двери. Потом подбежала к окну и подала знак Лавкрафту. Вскоре он кулем свалился на ковер, но поднялся, бормоча: – Все в порядке… все в порядке… – Да тише ты! – шикнула на него Мари. – Хочешь, чтобы сюда сбежалась вся его орава? На втором этаже было мрачно, как в склепе. Звуки музыки из противоположного крыла сюда едва проникали. Строгость обстановки показалась Мари подозрительной. В доме, где жили несколько поколений фанатичных сатанистов, отсутствовал даже намек на что-либо подобное. Ни картин, ни талисманов, ни странных зеркал, ни магических кристаллов, ни символики на мебели, пусть самой безобидной. Дом охранял свои тайны. И это обеспокоило Мари больше, чем если бы на стенах были вывешены в ряд головы замученных детей. Подобная конспирация свидетельствовала о том, что у хозяина дома сердце чернее, чем думала Мари. Мужская фетровая шляпа проплыла в воздухе мимо ошеломленных гостей, задержалась перед Дойлом, сделала мертвую петлю и двинулась дальше по залу. Гудини вышагивал рядом, похожий на счастливого папашу, выгуливающего ребенка. Время от времени он взмахивал рукой, изменяя направление полета. Гости восторженно загалдели, когда шляпа принялась прыгать с головы на голову, пока наконец после очередного замысловатого прыжка не успокоилась на тонзуре Пола Кейлеба. Зал взорвался овациями. Гудини раскланялся. Свист, смех, аплодисменты. Пол Кейлеб снял шляпу. Попробовал заставить полететь – не получилось. – Пойдемте выпьем. – Мадам Роуз потянула Гудини к бару. Там ее улыбка мгновенно растаяла. – Вам угрожает опасность. – Ее голос понизился до вибрирующего шепота. – Нам нужно поговорить. – Где? – мрачно буркнул Гудини. – Внизу есть винный погреб. Вход через кухню. Она быстро отошла. В противоположном конце зала Дойл задумчиво потягивал коктейль. Рядом Эбигейл нашептывала что-то Изабелле. Почувствовав на затылке чей-то тяжелый взгляд, Дейл резко обернулся. – В детстве я обожал Шерлока Холмса, – произнес шейх спокойным, размеренным тоном. – Прочитал о нем все. – Дариан, у вас отцовские глаза, – сказал Дойл. – Возможно. Но я не такой слабый, как он. – Он не был слабым. – Дойл глотнул из бокала. – А всего лишь сумасшедшим. Глаза Дариана вспыхнули. – Ну в этом отношении мы совершенно одинаковы. – Какой из рассказов о Холмсе вам нравится больше всего? – спросил Дойл, чтобы потянуть время. – Честно говоря, мне нравится все. Но сейчас я процитирую фрагмент, который соответствует ситуации. – Дариан усмехнулся. – Из «Скандала в Богемии»: «Вы совершите ошибку, если возьметесь теоретизировать, не имея данных. Ибо незаметно для себя начнете поворачивать факты, желая подогнать их к своей теории, вместо того чтобы подкреплять теорию фактами…» – Очень хорошо. Слово в слово. И все же… – Дойл приблизился. – Я думаю, существуют определенные преступления, наказать за которые можно только мщением, потому что к закону обращаться бесполезно. – Вы узнаете, что такое месть, Артур. И довольно скоро. Вы и эта юная леди. Дойл схватил Дариана за запястье. – Вы захлебнетесь собственной кровью, прежде чем с ее головы упадет хотя бы волос. Дариан высвободил руку. – На прощание я приведу еще одну цитату. На сей раз из «Собаки Баскервилей»: «До сих пор моя сыскная деятельность протекала в пределах этого мира. Я борюсь со злом по мере своих скромных сил и возможностей, но восставать против самого прародителя зла будет, пожалуй, чересчур самонадеянным с моей стороны». Он развернулся и ушел. Дойл подозвал Гудини и сообщил: – Я разговаривал с Дарианом. Гудини застыл. – Где этот негодяй? – Здесь. Одет под бедуина. Гудини, нам ни в коем случае нельзя терять инициативу. – Мадам Роуз пригласила меня на беседу. – Это опасно. – Я сумею себя защитить. – Гудини расстегнул пиджак, и Дойл увидел у него за поясом револьвер с перламутровой ручкой. – Только недолго. Капкан в любую минуту может захлопнуться. Гудини показал глазами на Эбигейл: – Следите за ней. – Хорошо. А вы будьте осторожны. * * * Когда Гудини протискивался в сторону кухни, из-за портьеры за ним, удовлетворенно кивая, наблюдал Дариан. Мрачные, похожие на туннели коридоры третьего этажа с двенадцатиметровыми потолками, казалось, вели в бесконечность. С портретов в золоченых рамах на незваных гостей злобно смотрели предки Демаркуса. – Так мы и за ночь на управимся, – прошептала Мари, осторожно закрывая дверь очередной комнаты. – Сейчас. Лавкрафт опустился на колени и расстегнул ранец. Порылся в нем и извлек… высохшую серо-коричневую человеческую кистьлевой руки. С длинными, обломанными по краям ногтями, окаменевшими пальцами и выглядывающими снизу хрупкими, как хворостинки, сухожилиями. – Амулет «Кисть повешенного», – произнес он со значением. – Отрублена в пятнадцатом веке топором или острым ножом у какого-то вора. Завороженная должным образом, становится весьма полезным инструментом. Она найдет нам… Неожиданно пальцы на мертвой кисти согнулись. Лавкрафт быстро поставил ее на пол. – Она у тебя способна оживать? – удивилась Мари. – Да, когда знает, чего я хочу. Лавкрафт с улыбкой наблюдал, как амулет ползет по полу. Вдруг кисть опрокинулась «на спину», пальцы сжались в кулак. Все, кроме полусгнившего указательного, который указывал на дверь в конце коридора. – Надо же, как она быстро сработала. – Он поднял кисть и повернулся к Мари: – Пошли. Это там. Двухэтажная библиотека Торнтона Демаркуса поразила Лавкрафта. Ему захотелось остаться здесь хотя бы на месяц, а лучше на год. За застекленными дверцами шкафов хранились бесценные фолианты. Почти везде только первые издания. От пола до потолка. В промежутках между шкафами с потолка свисали четыре больших гобелена четырнадцатого века. В центре библиотеки на огромном дубовом столе возвышался подсвечник с четырьмя горящими свечами. На середине стола лежала старинная книга. Несколько сотен пергаментных листов, аккуратно вшитых в кожаный переплет. Когда-то роскошный, но давно уже высохший и потрескавшийся. Сомнений не было. Перед ними – «Книга Еноха». |