Онлайн книга «Я - судья. Кредит доверчивости»
|
Натке хотелось ринуться в бой за свое счастье, отобрать и порвать блокнот, вытолкать эту Асю вон из квартиры, но… Но здравый смысл нашептывал — дура, беги! Собирай вещи, хватай Сеньку и беги с этой Асей куда глаза глядят, прячься, не выходи на работу, не появляйся в своей квартире и к Лене не суйся, потому что Влад — вот настоящая опасность, которую ты постоянно чувствовала и которой был наэлектризован воздух вокруг тебя! Беги! — Ну что ты раздумываешь! — схватила ее за руку Ася. — Собирай вещи! Преступники, загнанные в угол, очень опасны! На Тишко висит почти двадцать миллионов рублей! И это только то, что я знаю. — Почти двадцать, — пробормотала Натка. Ей показалось, она ухватила ту умную мысль, что бродила в ее голове… — Тогда почему он не купит квартиру? Почему живет в съемной? — Он же все время в бегах, — усмехнулась Ася. — Ему нельзя жить на одном месте. И потом… налоговая наедет — откуда деньги. Машины-то он в кредит оформляет, а с квартирой это не прокатит, там суммы побольше, объяснять придется, где взял… — Мам, ну скоро пирог будем есть?! У меня в животе уже от голода еж иголками колется! С лестницы сбегал Сенька с водяным ружьем в руке… И почти одновременно в замке повернулся ключ. Ася побледнела и сжала Наткину руку. — Он раньше пришел… Все… Это конец. Сенька, услышав ее слова, замер, вцепившись в перила. — Сенька, беги! — что есть сил закричала Ната. Но сын не тронулся с места. * * * Я купила оранжевый зонтик и теперь не знаю, зачем это сделала… Сначала мне показалось, что в непогожий день он заменит солнце, но дома я вдруг поняла, что судья с оранжевым зонтиком выглядит несколько нелепо. Придется отдать старый — тот, что сломал Сенька, — в починку. Он черный — цвета судейской мантии… Я раскрыла оранжевый купол, полюбовалась, села с ним на диван и позвонила Сашке. — Привет, мам! — поздоровалась дочь бодрым, веселым голосом. — Привет. Я так понимаю, проблема полноценных обедов решена? Ты больше не голодна? — Как волк! — отрапортовала Сашка. — Сплю и вижу, что ем твой борщ. — Но Ольга Викторовна сказала… — Ой, мам, ну да, мы иногда ходим в столовую, но там же нет твоего борща! И твоей окрошки! И пирога с яблоками, который только ты правильно делаешь. И фаршированных перчиков! — Понятно, — перебила я. — Это называется ностальгия. — Называй как хочешь, мам, только ты не представляешь, как я хочу домой. — Сашунь, я как раз об этом хотела с тобой поговорить. Вспомни, как мы мечтали об этой поездке! Скажи, почему ты не погружаешься? — В смысле? — Ольга Викторовна говорит, что ты учишь всех русскому. Ты так не освоишь язык! — Мам, мне надоел английский. — Саш… — И колледж надоел, и экскурсии, и Джимми, и барабаны… — Саш, возьми себя в руки, больше такой возможности не представится. — Мам, ну ты же прожила без этого погружения! — Во-первых, я еще не прожила, а во-вторых, иногда очень страдаю оттого, что недостаточно хорошо знаю язык. — А я не страдаю! И Натка наша не страдает. — Она — не лучший пример… — вздохнула я. — Саш, я тебе гарантирую, что как только ты вернешься домой, то уже через два дня будешь скучать по Лондону, а Джимми и его барабаны станешь вспоминать как забавное приключение… — Может быть, мам, — грустно сказала Сашка. — Только сейчас я скучаю по тебе, по Москве, а наша квартира кажется мне самой лучшей в мире. Скажи, ты уже делаешь ремонт? — Только начала обдирать обои со стены, — призналась я. — А там еще один слой, представляешь? Боюсь, не последний. Даже не знаю, что делать… Сашка звонко расхохоталась. — Ничего не делай, мам! Оставь старые обои языками свисать с еще более старых. В Европе сейчас это очень модно! А еще нужно смыть с потолка побелку и так и оставить… Последний писк, называется «стиль лофт». — Вот видишь, все не зря съездила, — проворчала я. — Что там говорит европейская мода насчет полов? Сашкин ответ заглушил звонок в дверь. Я пошла открывать, выслушивая советы, что нет таких дырок в полу, которые нельзя было бы закрыть ковриками. Маленькими и недорогими. Сашка такие видела в магазине — они цветные, яркие и очень веселые… Я открыла дверь, в последний момент вспомнив, что не спросила — кто там… Даже испугалась немного, но исправлять ошибку было поздно. На пороге стоял Никита. С котенком в руках. Черный мохнатый комок истошно орал у Говорова в ладонях, а Никита смотрел на него и хмурился, словно собирался требовать у меня для котенка обвинительный приговор. — Сашунь, ко мне пришли, — сказала я в трубку. — Давай договоримся, что ты выстоишь до конца и освоишь язык. — Хорошо, мам, — выдохнула Сашка. — Я обещаю. — Это что? — спросила я Никиту, нажав отбой. — Это я тебя хочу спросить — что, — сердито буркнул он, без приглашения заходя в квартиру. — Почему кот голодный? — Не знаю. Это не мой кот. — Все они не твои, только почему-то вокруг тебя вьются, — проворчал Никита и опустил котенка на пол. Тот, продолжая орать, тут же прижался к моим ногам. — Вот, я ж говорю, — усмехнулся Никита. — Где ты его взял? — Он кричал у тебя под дверью. — Но я не собираюсь заводить никаких котов! — Значит, твои родственники собираются. Или друзья. — Какие родственники? Какие друзья?! — возмутилась я. Котенок поставил передние лапы мне на ногу и попытался вскарабкаться вверх. Пришлось взять его на руки. — Ну, ведь у тебя всегда тут кто-то толчется… Деловые партнеры с букетами, сестры с проблемами и другие братья по разуму. — Ты, например, — хмыкнула я. Никита посмотрел на меня исподлобья, потом на белые тюльпаны в вазе, потом на оранжевый купол зонта… — Да, например, я, — сказал он хмуро. — Слушай, — вконец разозлилась я, — у меня впечатление, что ты пришел меня жизни учить. Забирай своего кота — и до свидания. И вообще, что за привычка у тебя появилась вламываться ко мне без звонка?! — Я вручила Говорову котенка и кивнула на дверь. Никита, прежде чем выйти, не оборачиваясь, спросил: — А если я позвоню, ты мне откроешь? — Не знаю. Он ушел, хлопнув дверью. Молодец, похвалила я себя. Еще не хватало идти на поводу у мужских бзиков. Пусть даже и прокурорских… |