Онлайн книга «Бремя любви»
|
– Мы могли бы уехать. Уедем, Ричард? – С виллы? С острова? – Ну да. Уайлдинг налил себе виски и встал позади ее стула. – Куда хочешь, дорогая. В любое время. Хоть сейчас. Она вздохнула – долгий, глубокий вздох. – Ты такой… такой добрый. Конечно, я не хочу уезжать. Да и разве ты можешь? Ты должен управлять имением. Наконец все уладилось! – Это не имеет значения. На первом месте – ты. – Я могла бы уехать одна. хотя бы ненадолго. – Нет, мы поедем вместе. Я хочу, чтобы ты всегда чувствовала, что о тебе заботятся, что всегда есть кто-то рядом. – Думаешь, мне нужен хранитель? – она неудержимо захохотала и так же внезапно умолкла, зажав рот рукой. – Я хочу, чтобы ты чувствовала, что я всегда с тобой, – сказал Уайлдинг. – О, я это чувствую… всегда. – Поедем в Италию. А хочешь, в Англию. Может, ты тоскуешь по Англии? – Нет, – сказала она. – Никуда мы не поедем. Останемся здесь. Все будет так же, куда бы мы ни уехали. Везде одно и то же. Она с мрачным видом поглубже уселась в кресло, потом вдруг взглянула через плечо вверх на Уайлдинга, на его озадаченное, встревоженное лицо. – Дорогой Ричард. Ты так замечательно ко мне относишься. Ты так терпелив. Он нежно проговорил: – Пока ты это понимаешь, для меня нет ничего важнее. – Я знаю – о, я это знаю. Он продолжал: – Я надеялся, что здесь ты будешь счастлива, но теперь вижу, что тебе не удалось отвлечься. – Здесь доктор Нокс, – напомнила она. Она повернулась к гостю и одарила его внезапной веселой улыбкой. Он подумал: «Каким чудным созданием она могла бы быть… была». Она продолжала: – Что касается острова и виллы – это земной рай. Ты так однажды сказал, и так оно и есть. Земной рай. – А-а! – Но я не могу его принять. Доктор Нокс. – В голосе опять послышалось стаккато, – вы не считаете, что надо иметь очень сильный характер, чтобы вынести рай? Как у тех старых благословенных первых христиан, о которых поется в гимне, которые сидели рядком под деревьями с коронами на головах, – я всегда считала, что короны ужасно тяжелые, – и снимали свои золотые короны у моря. Наверное, Бог разрешал снимать короны, потому что они были очень тяжелые, их нельзя носить все время. Некоторым достается слишком много всего, правда? – Она встала и снова покачнулась. – Я, пожалуй, пойду лягу. Ты был прав, Ричард, у меня температура. Но короны ужасно тяжелые. Жизнь здесь похожа на сбывшийся сон, только я больше не хочу снов. Я должна быть в другом месте, не знаю где. Если бы… Она рухнула, и Ллевеллин, ожидавший этого, подхватил ее и передал Уайлдингу. – Ее лучше уложить в постель, – отчетливо произнес он. – Да-да. А потом я вызову врача. – Ей достаточно поспать, – сказал Ллевеллин. Ричард Уайлдинг посмотрел на него с недоумением. Ллевеллин сказал: – Позвольте, я помогу. Они вынесли девушку через ту же дверь, в которую она вошла, потом по короткому коридору внесли в открытые двери спальни и бережно опустили ее на широкую резную кровать с дорогим парчовым пологом. Уайлдинг выглянул в коридор и позвал: – Мария! Ллевеллин, оглянувшись, прошел в ванную, заглянул в застекленный шкафчик и вернулся в спальню. Уайлдинг нетерпеливо крикнул еще раз: – Мария! Ллевеллин двинулся к туалетному столику. В это время вошла низенькая смуглая женщина, быстро прошла к кровати, наклонилась над потерявшей сознание девушкой и вскрикнула. Уайлдинг отрывисто сказал: – Посмотрите за ней. Я позвоню врачу. – Не нужно, синьор. Я знаю, что делать. Назавтра она будет в порядке. Уайлдинг неохотно вышел из комнаты. Ллевеллин пошел за ним, но в дверях задержался и спросил у Марии: – Где она это держит? Женщина посмотрела на него и моргнула. Потом почти невольно взгляд ее переместился на стену позади него, Он оглянулся; там висела небольшая картина, пейзаж в стиле Коро. [12] Ллевеллин снял ее с гвоздя под ней оказался старомодный стенной сейф, в котором женщины раньше хранили драгоценности, но от современных воров он защищать перестал. Ключ был в замке; Ллевеллин осторожно повернул его и заглянул внутрь. Кивнул и снова закрыл. Глаза его встретились с понимающими глазами Марии. Он вышел из комнаты и пришел к Уайлдингу, который как раз вешал трубку. – Врача нет, он отправился в тюрьму. Старательно подбирая слова, Ллевеллин сказал: – Мне кажется, Мария знает, что надо делать. Она уже не раз с этим справлялась. – Да… Да, вы правы. Она очень предана моей жене. – Я это заметил. – Ее здесь все любят. Она вызывает любовь – любовь и желание защитить. Здешние люди остро чувствуют красоту, особенно когда красота страдает. – И все-таки они на свой лад большие реалисты, чем англосаксы. – Пожалуй. – Они не прячутся от фактов. – А мы? – Очень часто. Какая прекрасная комната у вашей жены! Знаете, что меня в ней поражает? Что здесь нет запаха парфюмерии, как это водится у женщин. Только свежесть лаванды и одеколона. Ричард Уайлдинг кивнул. – Да, для меня запах лаванды связан с Ширли. А еще это возвращает меня во времена детства; так пахло в мамином шкафу с постельным бельем. Прекрасное белое полотно, и среди него разложены мешочки с лавандой, она шила их сама, набивала и клала в шкаф. Чистый свежий запах весны. |