Книга Безупречный выбор, страница 37 – Вики Дрейлинг

— Я не могу так легко распрощаться с тобой.

— Надеюсь, ты не собираешься лить слезы и бить себя в грудь?

— Ты все такая же маленькая злючка? — обольстительным голосом произнес он.

Тесса не стала отвечать ему.

Его взгляд скользнул по ее лицу и остановился на губах.

— Если бы ты знала, как часто я думал о тебе…

Восемь лет назад она могла бы попасться на эту удочку, но только не теперь.

— Так же часто, как о своей сестре? — язвительно поинтересовалась она:

— Я думал о вас обеих.

— Кажется, я начинаю понимать. Ты так тосковал, что не мог даже написать сестре ни единого письмеца за все эти два года.

— Мне мешали тяжелые раны. Выздоровление заняло много месяцев, — вздохнул он. — Я плохо помню это время.

Как удобно! Не помню, и все тут!

— А разве приютившие тебя французы не могли написать за тебя?

— Это были безграмотные крестьяне.

— И конечно же, они не могли найти никого во всей Франции, кто бы смог написать письмо родственникам от твоего имени.

— Женщине это трудно понять, — снисходительно улыбнулся Ричард. — В воюющей стране царила такая неразбериха, что даже Веллингтон не знал об отречении Наполеона, когда командовал битвой при Тулузе.

— Должна признаться, я сбита с толку. Разве война не кончилась год назад?

— Ты не веришь мне. Даже моя хромота не является для тебя достаточным доказательством.

— Сочувствую твоим страданиям. Но ты сам сделал свой выбор.

— У меня его не было. — Его глаза наполнились притворной болью, — Твой дядя не оставил мне никакого выбора. Хотя тебе, впрочем, он мог сказать иначе.

Ричард и не подозревал, что Тесса своими ушами слышала каждое слово, сказанное им в разговоре с дядей Джорджем.

Они остановились возле картины, изображавшей Венеру и Марса в любовных объятиях, и Ричард неожиданно прошептал:

— Я все еще питаю к тебе нежные чувства, Тесса…

Она раздраженно вздохнула и попыталась убрать свою руку, но он крепко сжимал ее пальцы. На какое-то мгновение ей вдруг стало страшно, но она сумела скрыть это от него. Расправив плечи, она взглянула на Ричарда со всем высокомерием, на какое только была способна, и сказала:

— В фойе душно, я хочу вернуться в ложу.

— Постой! Позволь мне сказать тебе несколько слов. Все эти восемь лет я хотел сказать их тебе. Я был готов рискнуть чем угодно ради тебя, потому что я лю…

— Тише! — резко оборвала его Тесса.

Она бы с удовольствием сбежала от него, но вернуться в ложу без спутника было невозможно, иначе она дала бы повод для безобразных сплетен. И без того многие успели заметить ее враждебность по отношению к герою войны.

Закрыв глаза, словно от острой боли, Ричард торопливо проговорил:

— Прости меня. Разумеется, сейчас не время и не место для таких разговоров, но я слишком переполнен чувствами, чтобы…

— Я хочу вернуться в ложу, — настойчиво повторила Тесса. — В конце концов, у меня есть обязательства перед герцогом.

— Нет, сначала скажи, что прощаешь меня. Я хочу уверить тебя в своих чувствах…

Судя по всему, он все еще считал ее глупенькой молоденькой девушкой, готовой верить каждому его слову.

— Мне не нужны никакие уверения от таких, как ты, — с отвращением произнесла Тесса.

— Я не дворянин по рождению, но джентльмен. То, что произошло восемь лет назад, никогда не прозвучит из моих уст.

Однако уже прозвучало однажды.

— Ты не веришь мне, — сокрушенно покачал он головой. — Я вовсе не эгоист, как ты думаешь, но и не глупец. Я никогда не рискну подвергнуться осуждению семьи и всего общества.

У Тессы было множество причин не верить ему, но теперь это уже был не вопрос доверия или недоверия. Откровенно говоря, теперь она не могла не зависеть от его благоразумия и осторожности.

— Уехав из дома, я очень переживал за тебя, — сказал Ричард. — Но я не мог написать тебе, не рискуя навлечь на себя гнев твоего дядюшки.

— Я больше не хочу ничего слышать, — оборвала его Тесса. Ему было всегда наплевать на нее. Именно это он сказал дядюшке Джорджу, и она сама слышала эти слова.

Его пропитанное бренди дыхание коснулось ее щеки.

— Я черкнул Энни несколько строк, перед тем как уехать на континент, и поинтересовался твоим здоровьем. Любой иной вопрос мог вызвать подозрения.

Он говорил о том самом письме, которое Энни дала Тессе всего неделю назад.

— Разве мы не можем быть друзьями? — спросил он.

Ричард протягивал ей оливковую ветвь мира. Тесса была готова, ради Энни и на определенных условиях, принять ее.

— Из уважения к твоей сестре мы можем поддерживать вежливое знакомство, — сказала она.

— Полагаю, я должен принять это предложение. Надеюсь, со временем мы снова станем друзьями.

Тесса могла предложить ему только перемирие, и то ради Энни. Слова Ричарда слегка успокоили ее. Он не станет раскрывать их общие тайны, потому что ему тоже есть что терять, и немало.

Тристан стоял у перил балкона спиной к гостям. Он был не в состоянии прогуливаться по фойе и вести светскую беседу. В нем кипел гнев и до сих пор не угасшее желание дать в морду этому лейтенанту Мортленду.

Как смел этот выскочка, ничтожество называть Тессу по имени?! Нахальный щенок, он смел при всей публике заявить на нее права! Она лишь стояла и смотрела на него так, словно перед ней возникло привидение. Что еще ей оставалось делать? Хотя леди, Бротон довольно правдоподобно объяснила выходку брата давним, чуть ли не с детства, знакомством с мисс Мэнсфилд, Тристан ни на секунду не поверил в то, что это была всего лишь оговорка с его стороны.

Этот грубиян умел манипулировать толпой. Тристану был хорошо знаком такой тип людей. Его отец ловко манипулировал матерью с помощью лжи и полуправды. Еще в раннем детстве Тристан научился не принимать всерьез его обещания и извинения. А уж на сомнительные сказки Мортленда он и подавно не поддастся. Вот только Тесса, к несчастью может не разглядеть в нем лжи и хитрости.

Впрочем, возможно, он ее недооценивает. В конце концов, она неоднократно отказывалась удалиться с Мортлендом для приватного разговора. Но Тристан не мог забыть ее обращенного к нему умоляющего взгляда, когда герцогиня просила его дать ей разрешение ненадолго удалиться из ложи. Может, Тесса втайне хотела пойти с Мортлендом?

Тристан сжал зубы. Черт возьми, неужели она не видит, что этот человек недостоин ее? Да к тому же еще и назвал по имени. Ни один джентльмен не может так пренебрежительно обращаться с дамой.

Он склонил голову, вспомнив тот вечер, когда целовал и ласкал ее. Нет, у него нет никакого права обвинять кого бы то ни было в неуважительном обращении с дамой.