Онлайн книга «Мент обреченный»
Андрей покинул дежурку и заглянул в канцелярию. – Привет, Леночка. Скучаем? Как насчет свежих сплетен? Кстати, шеф-то где? – Он же с утра на диктанте, в управлении. – Где?! На каком диктанте? – Ой, Андрюша, ты как не родной, будто не в милиции. Третьего дня пришла телеграмма. Собрать всех начальников отделов для написания диктантов. Перед этим собирали начальников райуправлений. – Наш тоже ездил? – А как же. На троечку вытянул. В словах «Азербайджан» и «искусство» сделал по две ошибки. Дали месячный срок подтянуться и исправить. – И двойки были? – Да, не повезло многим. Сложные слова попались. – И что? – Их уволили. Без учета прошлых заслуг. Я сегодня пальцы крестиком держу за Игоря Михайловича и ругаю его матерно. Игорь Михайлович был начальником отдела, где трудился Андрей Воронов. – Круто. Мы тоже будем диктант писать? – Не исключено. Даже наверняка. У Андрея запершило в горле. – Хм… Ладно, ты от меня что хотела-то? Леночка открыла сейф, на котором стоял большой зелено-голубой глобус, и достала пухлый журнал. – Мне надо данные твоих родителей или ближайших родственников. – Зачем? – не понял Андрей. – Приказ пришел. У каждого начальника отдела должны быть данные родителей сотрудников. – Зачем? – вновь спросил Андрей. – Ну, вдруг ты провинишься? Материал просрочишь, напьешься на службе, еще что-нибудь. Тогда предков твоих вызовут и потолкуют. В воспитательных целях. До Андрея наконец стало доходить. – А-а-а… Родители жили в провинции, откуда Андрей приехал искать счастья сюда, в большой, по его представлениям, город. Из ближайших родственников здесь имелась бывшая жена, сын семи лет, ну и, пожалуй, любовница. (Кстати, давно не заходил, навестить бы.) – Ладно, записывай. – Андрей продиктовал данные своих стариков. Леночка убрала журнал. – Где купила? – Андрей ткнул пальцем в глобус. – Места надо знать хлебные… Это китайский. У меня подруга челноком катается. Я заказала. – А еще нельзя? – Извини, Андрюша… Мне и так перед ней, неудобно. Он столько места в багаже занимает. Вот еще, там материалы за тобой заявительские, срок скоро, не забыл? – Помню, – буркнул Андрей и вышел из канцелярии. «Айзер… Азерб… Азрей… Тьфу ты, блин. А действительно, как?» Сосед по кабинету, Антон Михайлович Грицук, или просто Тоха, почти обрусевший хохол из-под Харькова, барабанил на машинке, сурово сдвинув брови и беззвучно двигая губами. «Вот у кого с русским просто беда», – подумал Андрей, снимая куртку. К явно страдающей грамматике Тохи добавлялся его жуткий хохляцкий акцент. Тоха не просто «гыкал», он вообще букву «г» проглатывал. Вместо «гастроном» – «'астроном», «гангрена» – «'ан'рена», ну и так далее. – Ну, че'о там? – Антон оторвался от машинки и поднял глаза на Андрея. – Глухарек. Кража через форточку. – Я не про то. В ханцтовары заезжал? – Да, был. Нет глобусов. – Ну, черт! Может, шарик воздушный расхрасим или презик? У меня хак раз есть один. Будет маленький 'лобус. – Я что, Репин, шарики красить? – Андрей сел за свой стол. – А ты, халява, шел бы тоже в магазин. Я бегаю, как шестерка, а ты сидишь целый день и на машинке стучишь, Кобзарь. – Хто-хто? – В магазин канай! Хватит халявить. – А хто чужое 'авно раз'ребать будет? Я этому 'андону Херувимову 'лаз набью х-хо'да-нибудь. Фи' ли подставляет, в натуре? Принял заявочку, а Х-хрицук списывай. Антон щелкнул пальцем по заряженному в машинку листу. Валерка Херувимов (ну, дал Бог фамилию!) работал опером в их отделе. Про него говорили, что он фанат и служебный долг ставит превыше естественных потребностей. Если за рабочий день ничего не раскроет, будет терпеть. А когда уж совсем прижмет, уестествится втихаря, с оглядкой, под благовидным предлогом или отделенческим забором. – Что он там натворил? – 'Алиматья хакая-то. Два пацана в подъезде в войну и'рались с баллончиками 'азовыми. Ну, брыз'ались! Чо тахо'о, а? Тут мужик с «дипломатом». Домой шлепал с работы. В «дипломате» бабки, лимонов десять, не так мно'о. Ну и попал под 'азовую струю случайно! «Дипломат» выронил, давай бельма протирать. Пока протирал, чемодан хто-то подобрал как бесхозный. Естественно! Ты бы прошел мимо ничейно'о «дипломата»? – Нет, наверное. – И я бы не прошел! Да и никто бы не прошел, хроме это'о 'андураса Херувимова! 'ра-беж, 'рабеж! Какой к дьяволу 'рабеж?! Пацаны и'рались, а он сразу – 'рабеж! – Сколько пацанам-то? – Да малолетки! Лет по семнадцать-двадцать! Не больше. А мне теперь эту лабуду отказывать. 'ад! Натуральный 'ад! Андрей, не ответив, пожал плечами и раскрыл папку со своими несписанными материалами. Появился упомянутый опер Валерка Херувимов. – Мужики, дежурствами махнемся на субботу? Очень надо. Козу склеил, у нее хата пустая будет. А? – А может, козой махнемся? – скривил губы в усмешке Грицук. – У меня с ней серьезно. – Это как? Под классическую музыку? Уважаю. 'рамотно. – Смеяться можно? – Дело твое. – Я отдежурю, – сказал Андрей. – А ты за меня через неделю. – Ладушки, Андрюха. – Довольный Валерка упал на диван. – Во, гляньте, сегодняшние «Вести». Интервью с нашим новым патроном. Херувимов развернул мятую газету. – Эх, везет нам на начальство. Так… Ага, вот: «Во главу угла я поставлю кадровую политику с учетом требований времени. Во-первых, подбор грамотных сотрудников, излагающих свои мысли без орфографических и стилистических ошибок, четко, ясно и коротко. Не секрет, что добрая половина нашего управления пишет через пень-колоду, ужасным почерком и не зная элементарных правил грамматики. Теперь при приеме на службу, помимо прочего, кандидаты будут писать обязательный диктант, а аттестованные сотрудники уже пишут. С написавшими на „двойку“ и меньше будем расставаться без всякой жалости. Пусть земля горит под ногами неучей! Вы посмотрите преступный мир совершенствуется, растет, ишет новые пути, а мы как писали „ча-ща“ через „я“, так и пишем! Я уже не говорю о „лисапедах“, „колидорах“ и прочем. И какое после этого отношение у рядовых граждан к милиции? Человек приходит за помощью, а чем его встречают? „Салафановым“ пакетом? „Малатком“? Неужели после такого человек уверует в милицию? |