Онлайн книга «Мент обреченный»
– Хорошо. Пашке было семь лет, после развода он остался у Андрея. Редкий случай. Но жена не очень-то и настаивала. Она переместилась в другой мир, уйдя от Андрея к крупному коммерсанту. Новую жизнь надо начинать с нуля. Может быть. Андрей в ногах не валялся, остаться не просил. Даже не искал причину их разрыва. Разлюбили… – Ты опять чепуху эту смотришь? Только глаза портишь, вон книжку лучше почитал бы. – У меня, кроме сказок, ничего нет. Что я, маленький? – Я куплю что-нибудь. – Забудешь. Ты мне «Денди» когда обещал купить? – От «Денди» еще сильнее зрение испортишь. Что там в школе? – Четверка по математике, тройка по русскому. – По русскому? – За диктант. Сложный очень. – Чтобы не был сложным, меньше смотри сериалы. Андрей зашел в душ, пустил воду. Уставился в зеркало. Какой кошмар. Точно не Мел Гибсон. Мудак мудаком. «Азерб… Айзер… Арзей… Вот ведь…» На следующий день после сходки Андрей зашел к Светке Тимохиной. Поговорить за тяжелую жизнь в неспокойное время реформ. Он давно усвоил старую истину – формальный подход дает формальные же результаты. Для липовых отчетов и сводок. А к «людям [1] » надо с душой, как бы люди этой душой не отторгались. Сегодня Светка поинтересовалась, кто беспокоит ее покой. Андрей честно представился, но соврал, что обронил вчера в квартире дорогой «паркер» и хотел бы его немедленно вернуть. Светка купилась на этот старый прием и дверь открыла. «Паркер» поискали и, естественно, не нашли. Попутно Андрей заметил, что окурков «Беломора» без следов помады в пепельнице прибавилось. А в атмосфере тихой женской обители назойливо лез в нос мужицкий дух. Светка сегодня не хамила, чаю-кофе, правда, тоже не предлагала. Пока Андрей искал «паркер», она стояла на пороге, давая понять что визит нежелателен и она мечтает остаться в одиночестве. Андрей заметил намек и принялся заговаривать зубы, склоняя Светку к сотрудничеству и наводя прочный мост между элементом в лице Тимохиной и государством в своем лице. Светка реагировала нервно, реплики Андрея пропускала мимо и в конце концов заявила, что ей пора уходить. Опер решил, что на первый раз вполне достаточно, фундамент моста заложен, в следующий раз можно поставить опору (опору!), поэтому поднялся с дивана и вышел в коридор. – Было приятно встретиться, надеюсь… Понадеяться Андрей не успел. Дверной замок гулко щелкнул, ригель спрятался, и дверь, естественно, открылась. Андрей по милицейской привычке спрятался за угол, в коридор, и переложил пистолет из кобуры в карман. Так, на всякий случай. Светка все ж не просто – женщина, а элемент. Предосторожность оказалась нелишней. На пороге отряхивался от мокрого ноябрьского снега не кто иной, как Витька Копылов по кличке Шершавый, по всем расчетам сидевший в настоящий момент на зоне. Он почти не изменился со времен позирования в плавках на фоне Рижского взморья. Чуть похудел, что и понятно. Не на курорт катался. Шевелюру или отсутствие таковой скрывала вязаная шапочка «Фишер», ноги утопали в отечественном «Рекорде». – Ба, Шершавый! – Андрей вышел из коридора. – Не холодно в кроссовках-то? Шершавый резко обернулся на голос, затем метнул взгляд на посеревшую и приобретшую цвет лондонского тумана Светку. – Кто это? – Это… Это… – Это уголовный розыск, – закончил Андрей. – Самый уголовный розыск в мире. Шершавый вздрогнул, попятился к выходу, но замер, увидев направленный в лоб пистолет. – Тю-тю-тю, – пощелкал губами Андрей. – Куда это мы? Он редко доставал оружие, предпочитал метод убеждения, но иногда ментовский инстинкт подсказывал, что ствол в руках совсем не лишняя тяжесть. Шершавый опустил руки и устало сел на стоявший в коридоре табурет. – Сдала? Вопрос, судя по «а» в окончании, предназначался Светке. – Да ты что, Витенька?! Он сам пришел! Правда, Витенька! Он ручку вчера забыл! Ну, скажите вы ему!.. Ничего не ответила рыбка… – Сдала, значит? За сколько продалась, Иуда? Левая ноздря Шершавого нервно задергалась. – Не сдавала я, он… Досказать «сам пришел» Светка не успела. Маленький Шершавый подпрыгнул с табурета и смачно засветил подруге жизни справа. Подруга, сделав оборот, ушла волчком в конец коридора. «Так, достроить мост теперь вряд ли получится», – подумал Андрей. Что касается защиты Светки от физического и психического воздействия Шершавого, то мешать процессу, как того требовал долг мента и настоящего мужчины, Андрей не торопился. Тут надо подходить философски, с учетом конъюнктуры рынка. Кабы шепнула вчера Светка, что живет у нее беглый каторжник Шершавый и бомбит через форточки квартиры честных фраеров, забирая последнее, так и не приключилась бы сегодняшняя сцена-беда. Уж Андрей постарался бы сцапать Витеньку так, чтобы тот никогда не догадался, кто его, Шершавенького, вломил. Что? Любовь? Так в кодексе такая любовь называется укрывательством. Любишь, не любишь. Нет, Андрей не призывает к всеобщему стукачеству, Боже упаси! Но и словами бросаться не надо. «Честная, честная…» Вот и ходи теперь с бланшем, честная. – Господи, да скажите вы ему!.. – Да. – Что да? – Я сам пришел. Шершавый вернулся на табурет и протянул руки. – Зря лечишь, командир. Я всего на полчаса вышел, за папиросами. Ей как раз позвонить времени хватило… – Да мне в общем-то все равно, веришь ты или нет, – ответил Андрей, застегивая «браслеты». – Ты к стеночке повернись, пожалуйста. В какой ларек бегал за «Беломором»? Шершавый кашлянул. – Не помню. Там, на площади. В желтом, кажется, взял. – Ба, да ты паровоз какой-то! – Андрей извлек наполовину пустую пачку с папиросами. – В три смычка, что ль, смолишь? А денег-то, денег… Куда это годится, Шершавый? У меня, у борца за справедливость, в кошельке моль сдохла, а безработный, ранее судимый Шершавый таскает деньги пачками! – Нашел. – Верю! Именно вот этому верю! Я даже знаю где. В трех квартирах на первых этажах. Там люди такие рассеянные… Си, синьор? Витька еще раз косо глянул на размазывающую сопли Светку. – Так где ларек, синьор? Не хочется все подряд ларьки потрошить. Светик, может, ты подскажешь? – Пошел ты… – И это после всего, что между нами было? Не ожидал. Прости, не ожидал. – Слышь, командир…– Шершавый наконец-то сообразил, что, кроме Андрея и Светки, в хате никого нет. – Может, договоримся? Забирай бабки и разбегаемся. А? Давай по-людски. |