Онлайн книга «Дрянь погода»
В одно дождливое воскресенье Авила приобрел живую курицу. Жена готовила большой обед для родственников и прогнала его из кухни. Авила сунул в задний карман большой нож и втихаря уволок жертву в гараж. Когда он стал расстилать на полу газеты, курица почуяла неладное. Авилу поразило, что тщедушная птичка весом в пять фунтов способна учинить такой бедлам и оказать столь вдохновенное сопротивление. Жестокая сцена жертвоприношения все же состоялась, но Авила вышел из боя исцарапанным, исклеванным, весь в окровавленных перьях. В том же виде пребывал кремовый «бьюик-электра» жены. Оглушительная тирада супруги вынудила кузенов отказаться от десерта и пораньше отбыть домой. Через два дня чудо свершилось. Прокурор, угодивший под куриный сглаз, упал и вывихнул плечо. Это произошло, когда законник принимал душ в компании с атлетически сложенной проституткой по имени Кунфетка, которой хватило ума не только позвонить в службу «911», но и стать доступной для многочисленных интервью. Пресса подняла шум, и прокуратура предложила падшему сотруднику уйти в бессрочный отпуск. Но дело о коррупции не свернули, просто назначили другого прокурора. Однако Авила уверовал в действенность колдовских чар сантерии. Дальнейшие усилия повторить результат оказались бесплодными (и весьма неряшливыми), но бывший инспектор винил в том собственную неопытность и отсутствие подходящего реквизита. Может, на жертвоприношении он произносил не те слова. Либо те, но не в том порядке. Может, обряд проходил в неудобное для деятельного Чанго время дня. Или просто использовалась домашняя птица негодного качества. С новым прокурором договорились о сделке по признанию вины, и вера Авилы в колдовскую силу костей и крови оставалась непоколебимой. Проступок Щелкунчика, решил он, настолько гнусен, что заслуживает жертвования не одной, а двух куриц. Если и это не сработает, Авила поднесет святому козла. Петухи без боя не сдались, и шум разбудил жену, тетку и мать Авилы. Женщины ворвались в гараж, где Авила распевал испанскую тарабарщину перед разряженной глиняной скульптурой. Супруга, мгновенно углядев кровавые капли и желтый кусок петушиного клюва на левом переднем крыле своей машины, кинулась на мужа с граблями. А на другом конце округа Дейд Щелкунчик безмятежно почивал в виниловом кресле покойника. Сверхъестественная рука Чанго не причинила ему боли, как не обеспокоил и горящий ненавистью взгляд Эди Марш, которая лежала на заплесневелом ковре в тугой связке с голым оценщиком. 14
Свечи оплывали, и трепещущая тень Щелкунчика съеживалась на тусклой стене. В профиль он напоминал миниатюрного тиранозавра. Ради хохмы Щелкунчик не позволил Фреду снять красный презерватив. – Это подло, – сказала Эди. – Да, я подлейшая сволочь, – заявил Щелкунчик. – Если не веришь, проведай в больнице одну полицейскую бабу. Он зевнул, дернув вбок перекошенным жвалом; казалось, челюсть сейчас вообще оторвется. Щелкунчик походил на змею, пытающуюся проглотить яйцо. – Чего ты хочешь? – спросила Эди. – Сама прекрасно знаешь. – Щелкунчик светил фонарем на сыгравший отбой член Фреда. – Где достал красную резинку? Наверняка по почте выписал. Похоже на колпак Санта-Клауса. Лежавший на полу оценщик безутешно всхлипнул. Эди откинула голову на его поясницу. Щелкунчик уложил их спинами друг к другу и связал руки шнуром от шторы. В портфеле Фреда он обнаружил визитки и страховые полисы «Среднезападного Ущерба». Дальше понятно: Эди на коленях и все такое. Щелкунчик похвалил себя, что так вовремя появился. – Давайте по справедливости. Делим на троих. – Но ты же смылся! – возразила Эди. – Бросил меня с придурком Тони. – Теперь передумал, – пожал плечами Щелкунчик. – Я в своем праве. Так о какой сумме речь? – Да пошел ты! – сказала Эди. Не вставая с кресла, Щелкунчик приподнял ногу и стукнул ее в висок. Звук удара был мерзким. Эди не вскрикнула, только застонала. – Ради бога, не надо! – Голос оценщика сорвался, словно жахнули его. – Тогда назови сумму. – Не смей! – У Эди все плыло перед глазами, но она резко ткнула Фреда под ребра локтями. – Я жду, – сказал Щелкунчик. Эди почувствовала, как напрягся связанный Фред. Потом он произнес: – Сто сорок одна тысяча долларов. – Кретин! – прошипела Эди. – Но без меня и Эди вы ничего не получите, – предупредил Фред. – Точно? – Да, сэр. – Ни единого цента! – поддержала Эди. – Угадай, кто получит расчетный чек? Миссис Нерия Торрес. То есть я. Щелкунчик направил фонарь Эди в лицо, на котором уже вспухал отвратительный след удара. – Дорогуша, человеку в гипсовом корсете сложно подписывать чек. Поняла меня? Эди отвернулась от яркого света, проклиная себя: идиотка, понадеялась на уголовника. – Вы лучше развяжите нас, – попросил Фред. – Еще чего, Ссантаклаус? У Эди бешено стучало в висках. – Знаешь, из-за чего сыр-бор, Фреди? Щелкунчик завидует. Дело-то не в деньгах, а в том, что я тебе дала… – Хо! – фыркнул Щелкунчик. – …и он знает, что ему этого не обломится ни за какие сокровища. Щелкунчик рассмеялся и подтолкнул Фреда носком ботинка: – Не обольщайся, парниша! Она перепихнется и с боровом-сифилитиком, если почует у него доллар. – Красиво излагаешь, – сказала Эди. Господи, как же болит голова! Оценщик пытался привести нервы в порядок. Он никак не ожидал, что вляпается в нечто столь грязное, запутанное и опасное. Еще недавно все казалось таким надежным и захватывающим: небольшое жульничество со страховкой, красивая и свободная напарница, безудержная оргия в доме, выпотрошенном ураганом… И ярко-красный презерватив казался весьма уместным. А потом невесть откуда появляется этот Щелкунчик, по всем повадкам – жуткая личность и законченный уголовник. Брать в партнеры столь отпетого типа не хотелось. Но с другой стороны, погибнуть или оказаться в больнице с серьезными увечьями совсем не желательно. Объяснений потребуют и Голубой Крест, [42] и жена. Потому Фред и предложил Щелкунчику сорок семь тысяч долларов: – Это ровно третья часть. Щелкунчик посветил оценщику в лицо: – В уме посчитал, без карандаша и бумажки? Лихо. Да уж, подумала Эди, благодарствуйте, доктор Эйнштейн. |