Онлайн книга «Купание голышом»
Странахэн покачал головой: – Я серьезно. Она завтракала скатами. – Ну дела. – Предпочитаешь сок лайма или соус-тартар? – спросил он. – И то и другое. – Джон слегка подскочила, когда он взял ее за руку. – Все в порядке, – сказал он и отвел ее на улицу, на деревянный настил к столу для пикников. Внезапно хлынул свет, Джои вздрогнула, и Мик велел ей оставить повязку. Джои самостоятельно нашла еду, сожрала четыре куска люциана и две порции черной фасоли с рисом, после чего Странахэн принес ей кусок лимонного пирога и холодное пиво. – Лучшая трапеза в моей жизни, – заявила она, нашаривая очередную салфетку. – По-моему, ты скоро оклемаешься. – Что это за звук? Вертолет? – Да. Береговая охрана, – подтвердил Странахэн, наблюдая, как рыжеватое пятнышко вдали пересекает залив. – Может, это они меня ищут, – сказала Джои. – Вполне возможно. Она беспокойно заерзала. – Может, внутрь пойдем? – Почему? – спросил Странахэн. – Солнце садится, да? Я чувствую, что холодает. Он сегодня красивый? В смысле, закат? – Никогда не видел некрасивого заката. – Завтра я сниму полотенце и наконец узнаю, как ты выглядишь, – сказала Джои. – Я думаю, Клинт Иствуд средних лет. – Тогда тебя ждет большое разочарование. – Но ты ведь высокий? – спросила она. – Тебе под полтинник? – За. – Седина на висках? – Хочешь еще пива? – Нет пока, – сказала Джои. – Дай мне опять свои руки. Странахэн засмеялся: – Не стоит, они все в рыбе. – Ты ешь руками! Мне это нравится. – Мои застольные манеры оставляют желать лучшего, – сказал он. – Побочный эффект жизни в одиночестве. – Сколько раз ты был женат? – спросила Джои. – Я знаю, это ужасно грубый вопрос, но я кое-что подозреваю. – Шесть, – ответил Странахэн. – Шесть раз. – Он встал и начал убирать тарелки. – Господи Исусе. Я-то думала, три. – Вот видишь, я полон сюрпризов. – Как так получилось? – спросила Джои, но в ответ услышала только грохот двери. Через несколько секунд в доме побежала вода и забрякали тарелки в раковине. Когда Странахэн вернулся, Джои извинилась. – За что? – спросил он. – За назойливость. Я поняла, что ты разозлился, потому что ты стукнул дверью. – Да нет, просто петли заржавели, к чертям собачьим. – Он всунул ей в руку холодную бутылку. – Хотя, по правде сказать, шесть бывших жен – не повод хвастаться. – По крайней мере, ни одна из них не пыталась тебя убить, – сказала Джои. – Одной это почти удалось. – Что, правда? Ее посадили? – Нет. Она умерла. У Джои сперло дыхание. Она надолго приложилась к пиву. – Расслабься, ягодка. Я ее не убивал, – сказал Странахэн. – Кем она была? – Когда я ее встретил? Официанткой, как и все остальные. Джои не удержалась и захихикала: – Ты был женат на шести официантках? – Вообще-то на пяти. Последняя была телепродюсером. – Ох, Мик… – И поначалу они были просто восхитительны. Обычно все шло вкривь и вкось по моей вине. – Но о чем ты думал? То есть, когда добираешься до цифры шесть… – Да ни о чем я не думал, – сказал Странахэн. – Какие раздумья, когда любовь? Сама знаешь. Джои Перроне откинулась назад и повернула забинтованное лицо к закату. – Наверняка все небо розовое и золотое. Господи, я, наверное, ужасно выгляжу с этой повязкой. – Чаз – это твой первый муж? – Второй. Первый умер. – И быстро прибавила: – Несчастный случай. – Фигово. – Он был биржевым маклером. А Чаз – биолог. – Мокрецы тебя скоро сожрут с потрохами, – сказал Странахэн. – Давай вернемся в дом. – Забавно, глаза по-настоящему болят, только когда я плачу, – сказала она. – Жаль, не могу остановиться. – Пойдем, возьми меня за руку. – Нет, мне и здесь хорошо. Мошки меня не колышут. – Джои вызывающе хлюпнула носом. – И, знаешь, я рыдаю совсем не из-за этого сукина сына Чаза Перроне. Я на девяносто девять процентов уверена, что я его больше не люблю. Странахэн промолчал. Он был специалистом по умиранию отношений, по мучительной пустоте, что висит, пока кто-нибудь не сделает шаг. – Но то, что Чаз сделал там, – она показала на море, – зверски меня бесит. Ты даже не представляешь как. «Отчего же, представляю», – подумал Странахэн. Вопрос витал в воздухе, и он спросил: – Тогда почему ты плачешь? – Видимо, я поняла, что вся моя жизнь свелась к этому мигу в этом месте в этом, – она гневно взмахнула рукой, – кошмарном, мерзком положении. Без обид, Мик, но сидеть полуослепшей на острове с каким-то незнакомцем – это не совсем то, что я в это самое время собиралась делать. Я совсем не так воображала себя в тридцать с чем-то там. – Слушай, у тебя все наладится. – Ну да, конечно. После того как мой ебаный муженек, прошу прощения за свой французский, сбросил меня за борт этого ебаного корабля в нашем ебаном круизе в честь годовщины свадьбы! Как, скажи, пожалуйста, женщине такое забыть, а? Как «пережить» такую личную катастрофу? – Поможет, например, если увидишь, как его волокут в наручниках, – сказал Странахэн. – Почему ты не даешь мне позвонить в полицию? Джои неистово замотала головой – как бы полотенце не слетело, подумал Странахэн. – Мик, на суде будет настоящий кошмар – мое слово против его. Он наверняка заявит, что я наклюкалась и свалилась через перила. Я уверена, он береговой охране так и сказал. Четыре года назад я в Дейтоне сдуру села за руль под градусом, адвокаты Чаза это в два счета раскопают. «Будьте любезны, миссис Перроне, встаньте на свидетельскую трибуну и расскажите суду, как ваш дружок-теннисист бросил вас ради манекенщицы, как вы с горя выпили целую бутылку каберне, припарковали автомобиль прямо посреди бульвара Норд-Оушен и уснули…» – Ладно, остынь. – Но ведь так и есть? Мое слово против его. Странахэн согласился, что в суде все может обернуться скверно. |