
Онлайн книга «Купание голышом»
![]() Джои изложила ему десять своих черт, которые не нравились Чазу, в том числе пункт номер шесть – сокрытие дисков Торогуда. – Он не поэтому пытался тебя убить. Поверь мне, – сказал Странахэн. – Понимаешь, это-то и сводит меня с ума, – пожаловалась она. – Я никак не могу понять, почему он это сделал. – Думаю, из-за денег. – Но я же говорю, он ни цента не получит, если я умру. Странахэн вертел настройки радио. – Похоть, ярость и алчность – вот причина большинства убийств, – произнес он. – Исходя из того, что ты рассказала мне о своем муже, я ставлю на алчность. Если тут замешаны не твои деньги, значит – чьи-то еще. Джои сказала, что в некотором роде ей хотелось бы, чтобы Странахэн оказа.лся прав. – Тошнит, как подумаю, что он сбросил меня с корабля, чтобы быть с ней. – Она бросила взгляд на дом. – Это вряд ли, – сказал Странахэн. – Вот бы тебе познакомиться с Бенни. Моим первым мужем. Он был настоящий душка, – нежно сказала она. – Может, в некоторых делах и не фейерверк, зато хороший честный парень. Странахэн направил бинокль на эркер резиденции Перроне. Загорелся свет, но шторы по-прежнему задернуты. Прошло около часа с тех пор, как брюнетка приехала и припарковала свой синий «форд» впритирку с внедорожником Чаза. – Не знаешь, кто она? – Ни малейшего представления, – ответила Джои. – А жаль. У него так много девок, что на них надо радиомаячки нацеплять, чтобы всех отследить. Втайне Странахэн радовался, что Чаз Перроне развлекается с женщиной уже на третий день вдовства. Такое поразительное отсутствие самоконтроля открывало бесконечное множество отвратительнейших возможностей, если кому охота внести сумятицу в Чазову башку. – На сегодня хватит, – решил Странахэн. – Только честно, ты как думаешь – она и впрямь запредельно хороша? – Чем дольше мы тут болтаемся, тем больше риск. – На таких машинах ездит Секретная служба. На «ше-вроле-субурбанах». – Джои, мы не Секретная служба. Мне полагается быть в отставке, а тебе в могиле. – Слушай, надо номер ее машины скопировать! – Готово. – Странахэн так устал, что не мог доверить номер своей памяти, поэтому нацарапал цифры на внутренней стороне запястья. – Еще пятнадцать минут, – попросила она. – И поедем. – Спасибо. Чуть раньше, посетив прокатную контору, они, несмотря на возражения Странахэна, заехали в торговый центр. Джои решила, что не может больше носить одежду его бывших жен и подружек, хотя бы по той причине, отметила она, что все их лифчики ей слишком велики. Странахэн мрачно таскался за ней, пока она набирала брюки, топы, юбки, туфли, косметику и остальные личные вещи на 2400 долларов. Странахэн в жизни не видал такого безжалостного и эффективного шоппинга, но процедура так его вымотала, что сейчас восприятие изрядно притупилось. А может, так себя ощущает любой, попав в «Дюны восточного Бока, ступень II». – Ты даже не спросил про черное платье, – трещала Джои. – Весьма неприличная была история. – Я дал волю своему воображению. – Что бы он ни делал с ней сегодня ночью, он будет думать обо мне. Это я тебе обещаю. А уж когда он найдет помаду! Странахэн прислонился головой к окну и закрыл глаза. – Не смей дрыхнуть, – возмутилась Джои. – Я скучаю по своему псу. Я хочу на остров. Она пихнула его в плечо: – Вон они! Две фигуры, мужская и женская, появились из дома Перроне и заспешили по дорожке. В темноте Странахэн не различал лиц, но это, несомненно, были муж Джои и его гостья. Их лица на секунду осветились плафонами, когда оба забрались в синий «форд». Вроде бы серьезно озабочены и уж точно не излучают послесвечение любви. – Он ведет, – сказала Джои. – Сам знаешь, о чем это говорит. – Нет. О чем? – Он ее имеет, – пояснила она. – Парни никогда не просятся за руль твоей машины, пока не переспят с тобой по крайней мере дважды. Так считает Роза, а у нее было сорок девять мужиков. – Судя по звуку, пора масло менять. – Давай поедем за ними, – предложила Джои. – Давай не поедем. Давай предположим, что он ее трахнул, сейчас везет ужинать, а потом отправит восвояси. – Я вернусь в свой дом. – Дурацкая идея, – отозвался Странахэн. – На сегодня ты его уже достаточно напугала. – Дай мне десять минут. Мне надо в ванную. Джои выскочила из «субурбана» и побежала по улице. Когда она вернулась, в динамиках дребезжала «Давай позажигаем». – Что это за гадство? – нахмурилась она. – Это не компакт. Это радио. – Странахэн уменьшил громкость. – Мне свезло наткнуться на классический рок. – Что смешного? – В моем возрасте ценят иронию. Пристегнись. Джои молчала, пока они не свернули к югу на федеральную трассу. – Чаз явно заметил платье, потому что в шкафу платья не было. – Великолепно. – Но в раковине я нашла нечто очень странное. – Что? – Может, желе, подумал Странахэн, или взбитые сливки. – Лобковые волосы, – возмущенно сказала Джои. – Зеленые, как трава, лобковые волосы. Мерзкая баба мне весь столик волосами засыпала. Мик Странахэн сжал ее ладонь: – Никто не обещал, что будет легко. Человек по имени Тул жил в трейлере на окраине Лабелль, недалеко от озера Окичоби. К трейлеру прилагалось пол-акра земли, и предыдущий владелец выращивал на них помидоры, которые Тул с бригадирских времен ненавидел. Въехав в трейлер, он первым делом привязал к грузовику старый мотор от «понтиака» и протащил его вдоль и поперек по помидорной делянке, пока не осталось ничего, кроме взрыхленной грязи. Вместо овощей Тул начал сажать памятники погибшим в автокатастрофах, которые собирал в поездках по юго-западной Флориде. Скромные самодельные кресты часто украшались яркими цветами – Тул находил их приятными для глаза. Всякий раз, натыкаясь на очередной крест, он выдергивал его из земли и бросал в кузов грузовика. Нередко это замечали другие автомобилисты, но никто никогда не пытался возражать. Тул был ростом шесть футов и три дюйма, весил 280 фунтов, а голова его походила на шлакобетонный блок. Его торс столь густо порос волосами, что Тул обильно потел даже в холод и носить рубашку полагал неудобным. С год назад браконьер подстрелил Тула среди бела дня, приняв его за медведя. Входного отверстия не было видно, поскольку пуля опрометчиво попала аккурат между Туловыми устрашающими ягодицами. Рана почти не кровила, и Тул решил воздержаться от врачебного вмешательства, каковое решение вскорости дало о себе знать. Боль стала совершенно невыносимой, и ему пришлось бросить работу бригадира, потому что он уже физически не мог двенадцать часов кряду изводить и избивать сельскохозяйственных рабочих-переселенцев. Он так страдал, что сочувствующий друг-наркоман порекомендовал ему фентанил, высокооктановое болеутоляющее: обычно его используют в хирургии, но еще оно доступно в удобной форме пластыря. |