Книга Мой нежный граф [= Моя дорогая Кэролайн], страница 53 – Адель Эшуорт

Брент глубоко вдохнул, лежа на боку в ногах кровати и внимательно наблюдая за ней.

— Ты неповторимая, — проговорил он наконец, приподнимая ее ступню и массируя пальцы. — Воплощение непревзойденного ума, чувственной красоты и глубокой, философской мысли.

От этих слов у Кэролайн быстрее забилось сердце. Она убрала упавшие на лоб волосы.

— Ты всегда так романтично разговаривал со своими дамами, Брент?

Он нахмурился.

— Романтично разговаривал с дамами?

Кэролайн хихикнула и пошевелила пальцами ног в его руках.

— Со всеми дамами, которые спали с тобой до меня.

Брент устремил в нее пустой взгляд, потом недоуменно покачал головой.

— Только ты могла заговорить об этом в такую минуту.

Кэролайн овладело острое любопытство.

— Итак?

— Что «итак»?

Она видела, что Брента забавляет этот разговор. Досада молниеносно захлестнула Кэролайн, и она поняла, что он задумал дразнить ее, избегая прямого ответа, пока она не поставит себя в смешное положение, взмолившись о подробностях.

Она громко выдохнула и решила поиграть в его игру, не поддаваясь на уловки.

— Ты говорил с ними по-французски?

— Даже с француженкой, которая родила тебе ребенка?

Брент на мгновение задержал на ней взгляд, а потом склонился и поцеловал подошву ее ступни.

— Щекотно, — сказала она сквозь смех.

Он поднял голову и бархатным голосом спросил:

— Тебе это нравится, не так ли?

Кэролайн выдернула ступню из его рук.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— А какой был вопрос?

Она закатила глаза и хлопнула ладонью по постели.

— Уверена, ты знаешь, о чем я спрашиваю, Брент.

— Почему?

— Что значит «почему»? — практически выкрикнула она.

— Почему ты хочешь знать? — Его взгляд сделался пронзительным. — Тебе настолько важен я и мое прошлое?

— Конечно, — тихо, застенчиво призналась она, скрещивая на груди руки. Брент довольно заулыбался, и она потупила взгляд. Помолчав немного и по-прежнему не поднимая глаз, она тихо спросила: — Ты бы никогда не подумал меня отпустить, верно?

— Куда отпустить?

Кэролайн пожала плечами.

— Куда угодно.

Брент взял ее вторую ступню и принялся выводить на ней такие же круги подушечкой большого пальца.

— Если бы ты оставила меня больше, чем на неделю, Кэролайн, думаю, я был бы раздавлен.

— Раздавлен?

Ответ безмерно ее обрадовал.

— Ты уже планируешь отдохнуть от меня где-нибудь?

Она стыдливо улыбнулась.

— Нет. — Кэролайн спрятала глаза от горящего взора мужа и с внезапным интересом принялась разглядывать свои ногти. — Но я решу отдохнуть от твоей постели, если продолжишь увиливать от моих вопросов.

Внезапно Брент вцепился ей в ногу, стянул ее вниз, к себе, обхватил за талию и буквально подбросил вверх и уложил на себя.

Кэролайн задорно смахнула с лица волосы, чтобы лучше видеть его искрящиеся, коричневато-зеленые глаза, вокруг которых рассыпались морщинки смеха.

— Как восхитительно чувствовать тебя сверху, Кэролайн, — шепнул он сквозь стон. — Ты теплая, мягкая и идеально мне подходишь, заставляя меня твердеть и отчаянно желать снова оказаться внутри тебя.

Кэролайн часто задышала, услышав это замечание, вызвавшее в ней ощущения безрассудства и чувственности, которых она никогда не знала раньше.

— Боже правый, милорд, твердеть и отчаянно желать? Звучит не очень-то романтично.

Брент нахально улыбнулся, привлек ее к себе, и они перекатились по постели, так что она оказалась под ним.

— Не романтично? Быть может. Но зато по делу, моя прелестная женушка.

Она тихо рассмеялась и сказала:

— Уверена, что по-французски «твердеть и отчаянно желать» звучит очень романтично.

— Не думаю.

— Поговори со мной по-французски, — помолчав немного, тихо попросила Кэролайн.

Он отрицательно покачал головой.

— Да.

— Нет.

Она запустила пальцы в волосы Брента и вгляделась в каждую черточку его лица.

— Ты не помнишь романтичных слов?

— Помню предостаточно, — похвастался он.

Кэролайн хихикнула и заерзала под ним, а он уткнулся носом ей в шею.

— Пожалуйста, Брент.

Покрыв легкими поцелуями ее шею и лицо, граф слегка приподнял голову и подвинулся в сторону, чтобы освободить ее от своего веса.

— Мой родной язык английский, Кэролайн. Французский был моей работой.

— Но…

Он коснулся ее губ, и его лицо стало задумчивым.

— Слова одни и те же, они только звучат приятнее, потому что отличаются от наших, и мы не понимаем, что они значат. А важно значение.

Он повторил кончиками пальцев очертания ее губ и принялся гладить шею.

Кэролайн отважно вернулась к тому, что действительно хотела узнать.

— Значит, ты никогда не говорил по-французски с другими дамами, с которыми спал?

Брент смерил ее странным взглядом, потом недоуменно покачал головой.

— Уверен, сколько ни проживу на свете, никогда не пойму женщин.

Кэролайн ничего не отвечала, только невинно смотрела ему в глаза, и, помолчав немного в напускной нерешительности, Брент проронил:

— Ты в самом деле хочешь знать?

Она кивнула, обвив руками его шею, чтобы удержать, если ему вздумается совершить попытку к бегству.

Брент вздохнул и поцеловал кончик ее носа.

— Я говорил по-французски с матерью Розалин, потому что она не знает другого языка. Но я не разговаривал с ней, когда мы занимались сексом, потому что нам практически нечего было сказать друг другу до, во время или после. — Он обхватил Кэролайн ладонью за подбородок. — Не думаю, чтобы я когда-нибудь проводил с ней в постели больше пятнадцати минут за раз, и, коль уж тебя разбирает такое невероятное любопытство, моя дорогая Кэролайн, позволь сообщить тебе, что всех остальных дам, с которыми я спал, было всего две.

Она глупо заморгала.

— Только две?

Брент скромно улыбнулся и понизил голос:

— Только две другие дамы.

Кэролайн удивленно распахнула глаза.

— Но ведь ты мужчина.