Книга Час джентльменов, страница 22 – Дон Уинслоу

Буна это обрадовало. Открывая очередное фото, он замирал; каждый раз, когда на нем оказывалась не Рэйн, его переполняли смешанные чувства. Конечно, он был рад, что среди погибших девочки нет; но и жалел, что не может внести хоть какую-то определенность в жизнь ее родителей.

Затем Бун зашел на другой сайт и проверил, нет ли какой информации о Рассе Расмуссене.

Используя знакомых, своих и Джонни Банзая, Бун умудрился связаться с отделами по расследованию половых преступлений в крупнейших городах и с полицейскими подразделениями штатов. Уроды вроде Расмуссена никогда не останавливаются, рано или поздно его снова поймают возле какой-нибудь школы или парка, где играют дети.

И когда это случится, Бун будет неподалеку.

Как раз на этот случай у него в тумбочке лежит пистолет 38-го калибра.

Но сегодня, как и раньше, никаких новостей не было.

Расмуссен исчез.

Вместе с Рэйн.

Испарился.

Но Бун все равно написал письма еще в три полицейских участка, отправив им фотографии Рэйн и Расмуссена на случай, если этот извращенец умудрился сменить имя и сидит в какой-нибудь тюрьме совсем под другой фамилией.

Затем Бун рухнул на кровать и постарался уснуть.

Иногда это совсем не просто.

На следующее утро конвоиры вновь собрались на пляже. Волн все еще не было.

Океан походил на плоское стекло — любой мало-мальски компетентный хирург мог бы легко провести операцию на мозге, сидя на лонгборде посреди такого океана. Микеланджело, лежа на доске в такой воде, мог бы расписывать Сикстинскую капеллу, а… в общем, идея понятна.

Джонни решил развеять тоску.

— Вот скажите, — заговорил он, — а утки действительно ходят рядами?

— Утки? — не понял Дэйв. — Рядами? Почему?

— Почему я спрашиваю или почему они ходят в ряд? — уточнил Джонни.

— Мы ведь еще не выяснили, что они действительно ходят рядами, — заметил Прибой. — Так что Дэйва интересует, почему ты спрашиваешь. Верно, Дэйв?

— Ага, я спрашиваю, зачем это ДБ знать, ходят утки в ряд или нет.

Бун засунул голову под воду. Когда он вновь всплыл на поверхность, говорил уже Джонни:

— Есть такое выражение: «уточки в ряд». Я вот чего не понимаю, оно отражает зоологическую действительность или это просто какой-то бред?

— Орнитологическую действительность, — поправил его Бун. — А не зоологическую.

— Отлично ввернул, Би, — одобрительно кивнул Дэйв. — Наконец-то мы узнали, на какой вопрос Джонни не ответил бы на выпускных экзаменах.

— Дэйв, забудь ты про его экзамены, — посоветовал Бун.

— Ну так что? — вновь спросил Джонни. — Кто-нибудь из вас видел уток в ряд?

— Насколько мне известно, — отчитался Бун, — утки — пресноводные существа. Следовательно, я даже не знаю, видел ли когда-нибудь вообще уток, подряд или нет.

— А я видел уточек в ряд, — подал голос Прибой.

— Правда? — обернулся к нему Джонни.

— На ярмарке в Дель-Маре. В одной из палаток с тиром. Вот там уточки все были ровнехонько в ряд.

— Вот об этом я и говорю, — кивнул Джонни. — Непонятно, то ли это имитация реального положения дел в природе, то ли поддержка сложившегося орнитологического мифа.

— Птичьи стереотипы? — удивился Бун. — Ну да, пеликаны — обжоры, чайки — грязнули, а утки любят смотреть друг другу в задницу и потому ходят рядками…

— Интересно, а в отношении птиц тоже надо быть политкорректным? — задумался Дэйв.

— Только в отношении цветных птиц, — ответил Прибой. — Или птиц-самок. Обычных белых птиц-самцов можешь поливать грязью сколько угодно. Как в анекдоте: прошла мимо бара ирландская чайка.

Тут заговорил Шестипалый. Необычайно важным голосом он заявил:

— Когда мать-утка рожает утят, они все плавают за ней аккуратным рядком.

— Ты что, сам это видел? — усомнился Джонни.

— Да.

— Где?

— Где что?

Они уставились друг на друга.

— Нет, нам совершенно необходимы волны, — резюмировал в конце концов Джонни.

— Это точно.

— Мы такие жалкие, — посетовал Прибой.

— Ужас, — согласился Бун.

Он не знал точно, с чем это связано — с отсутствием волн или с отсутствием Санни. Наверное, и с тем и с тем, но Санни бы быстро положила конец этому идиотскому разговору какой-нибудь предельно точной колкостью.

— Может, нам взять в конвоиры какую-нибудь другую девушку? — предложил Бун.

— Замену Санни? — уточнил Дэйв.

— У нас уже есть НеСанни-официантка. Зачем нам еще и НеСанни-сёрфер?

— Начав искать замену Санни, мы как бы согласимся с тем, что настоящая Санни никогда не вернется, — неодобрительно покачал головой Прибой.

А она и не вернется, подумал Бун. Она идет вперед, в профессиональный спорт, туда, где у сёрферов есть спонсоры. Для нее-то это только хорошо, но вот нам придется смириться с мыслью, что видеть Санни мы будем отныне на обложках журналов, а не на доске рядом.

Шестипалый с открытым ртом смотрел на Буна.

— Чего? — проворчал Бун.

— Как тебе не стыдно! — воскликнул Шестипалый.

Компания погрузилась в молчание. Даже океан делал вид, будто его тут нет, и лежал безвольной тряпочкой.

— Какое-то большое озеро, — с омерзением прокомментировал Прибой.

— Озера хоть не соленые, — откликнулся Шестипалый, до сих пор дувшийся на Буна за предложение найти замену Санни. — Больших и соленых озер не бывает.

Остальные сёрферы обменялись взглядами.

— Нет, не стоит, — решил наконец Джонни.

И они решили плюнуть и не стали рассказывать Шестипалому про Юту, [27] решили плюнуть и не ввязываться в очередной бессмысленный разговор, и океан решил плюнуть и не стал поднимать волны. Бун вздохнул с облегчением, когда встреча конвоиров подошла к концу и вся компания поплыла обратно к берегу.

— Ты идешь? — окликнул его Дэйв.

— Нет, поторчу тут еще немного, — ответил Бун.

Он взглянул на пляж, на котором уже начали собираться джентльмены. Они отмечали отсутствие волн, попивали кофе, смолили сигареты и, без сомнения, обсуждали прошлый август, такой же безнадежный в плане сёрфинга.