Книга Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров, страница 87 – Виктор Мережко

— Погано… Боже, как же мне погано. Не хочу жить! Сдохнуть хочу! Боже! Погано!..

Он скорчился в калач, стал кататься по земле, не переставая кричать и ныть:

— Боже, пошли мне смерть! Убей меня! Небо, куда ты смотришь?

Пан Тобольский бросился к нему, пытаясь успокоить штабс-капитана, поднять с земли.

— Пан капитан! Успокойся, пан капитан… Не надо. Еще не конец, капитан! Успокойся!

И он изо всех сил обнял Горелова, прижал к груди.

— Пожалуйста, не надо… Не оставляй меня одного. Прошу, капитан. — Он плакал, и слезы скатывались на голову штабс-капитана. — Мне ведь тоже плохо. Ты не представляешь, как плохо. Я ору, когда один. Я с ума схожу, капитан.

Постепенно оба успокоились, посидели еще какое-то время, не отпуская друг друга, затем Горелов дотянулся до бутылки, налил в оба стакана.

— Смешно, когда два мужика плачут, пан. Сначала смешно, потом вдруг не по себе. Жутко становится. Нельзя, чтоб мужики плакали. Особенно ночью, пан.

Они выпили, еще посидели молча. Штабс-капитан поднялся и направился к воде.

— Пан капитан, куда? — спросил Тобольский.

— Остужусь маленько. Голова горит.

— Не надо. Не ходи, капитан.

— Не дрейфь, пан, — засмеялся Горелов. — Как я тебя брошу? Не утону.

— Я боюсь.

— Потому что не воевал, — пробормотал штабс-капитан. — А я, пан, прошел весь Кавказ. Три ранения! И все мечтал побывать на море. Вот и побывал. Мечта сполнилась по полной.

Он снял штаны, сорочку и, оставшись в одном исподнем, начал медленно заходить в воду. Тобольский напряженно наблюдал за ним. Горелов заходил в воду все глубже и глубже. Неожиданно он оказался в длинной лунной дорожке и широкими саженными поплыл по ней. Пан поднялся, он не сводил с друга тревожного взгляда. На лунной дорожке была видна лишь голова штабс-капитана, — он все продолжал удаляться.

— Капитан! — не выдержал Тобольский. — Назад! Возвращайся, капитан!

Горелов повернулся, поднял руки и закричал:

— Прощай, пан! Мне тут хорошо! Прощай, друг!.. — И исчез под водой.

Над морем разнесся отчаянный крик Тобольского.

* * *

Ранним утром в полицейском участке дежурный мрачно заполнял какие-то бумаги. Александр Догмаров сидел на длинной деревянной лавке, не зная, куда деть потные руки.

— Значит, съели конфету и больше ничего не помните? — поднял голову полицейский.

— Две конфеты. Спал, пока не разбудил проводник.

— Еще раз повторите фамилию дамы?

— Софья Сан-Донато.

— Возраст.

— Трудно сказать, — пожал плечами банкир. — Кажется, не больше тридцати.

— Опишите внешний вид.

— Красивая, невысокая… аппетитная.

— Цвет волос?

— Волнистые.

— Я спросил цвет.

— Черные.

— С виду какой национальности дама?

Догмаров улыбнулся.

— Нашей.

Полицейский поднял глаза.

— Какой это… вашей?

— Иудейской. Типичная иудейка.

— Сумма похищенного?

— Много.

— Поточнее. Сколько было в саквояже денег?

Банкир смущенно смотрел на полицейского.

— Это обязательно?

— Обязательно, если хотите, чтобы деньги были возвращены.

— Господин полицейский! Поезжайте в Одессу и задайте любому прохожему интересный вопрос: сколько может быть денег у банкира Догмарова!

— Я спрашиваю, сколько денег было в саквояже! — Чин начал раздражаться. — Тысяча, пять, десять?

Догмаров помолчал, затем негромко произнес:

— Сорок три.

— Сколько? Сорок три тысячи?

— А зачем я буду врать? Эта галета увела у меня сорок три тысячи.

Полицейский открыл ящик стола, показал банкиру плохого качества фотографию.

— Гляньте, эта дама никого вам не напоминает?

— Она! Софья Сан-Донато!

* * *

Поезд Москва-Одесса медленно причалил к перрону, и из вагонов стала вываливаться приехавшая публика.

Сонька спустилась по ступенькам на перрон, дождалась, когда носильщик вынесет ее саквояж, и направилась в сторону привокзальной площади. За ней следом двинулся невысокий господин в легком холщовом костюме. Когда воровка уже завернула за угол вокзала, господин на шаг опередил ее и вынудил остановиться.

— Прошу прощения, гражданка, полиция. Ваши документы.

Девушка изумленно вскинула брови, жестом приказала носильщику подождать, достала из сумочки паспорт. Шпик внимательно изучил документ, показал в сторону вокзального выхода:

— Прошу, мадам Софья Сан-Донато, следовать за мной.

— А что случилось? Я иностранная гражданка.

— Я это уже понял. В комнате полиции я все объясню. — Полицейский махнул носильщику: — Сюда!

Носильщик с саквояжем послушно поплелся за ним. Сонька, сохраняя удивленную мину, первой устремилась к комнате полиции.

Носильщик остался за дверью, полицейский вошел в комнату, занял место за столом, жестом предложил задержанной сесть.

— Значит, вы — мадам Софья Сан-Донато? Откуда прибыли, мадам?

— Из княжества Монако, — с подчеркнутым акцентом ответила Сонька.

— Очень приятно. Одесса любит иностранных гостей. С какой целью мадам Софья Сан-Донато посещает наш город?

— Просто погостить. У меня здесь родственники.

— Очень даже прекрасно. В Одессе живут родственники со всего мира… — Он помолчал, внимательно глядя на воровку, и с усмешкой спросил: — Вы знакомы с известным одесским банкиром Александром Догмаровым?

Сонька пожала плечами:

— Нет, не слышала.

— А господин Догмаров очень даже о вас слышал.

— Правда?

— Так точно. Вы путешествовали с ним в одном вагоне.

— Когда? — удивилась Сонька.

— Прошлой ночью. Вы вместе направлялись в Москву.

— Но я в Одессе! Я ничего не понимаю.

Шпик приподнялся, произнес четко, внятно:

— Разъясняю: вы вместе с господином Догмаровым направлялись в Москву и находились в его купе до тех пор, пока он не уснул.

— Ах да! — всплеснула руками девушка. — Это был милый молодой человек. Очень смешной и непосредственный. Он известный банкир? Какая прелесть!