Книга Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров, страница 90 – Виктор Мережко

Агенты решительно шагнули к девушке, она выставила руки.

— Не смейте! Я буду жаловаться!

— В полиции! В полиции будешь жаловаться, красотка! За компанию с подружкой!

Агенты заломили Мирре руки и повели к выходу.

— Господа полиция! — бросился следом за ними хозяин магазина. — А как же мои драгоценности? Где они?

— В полицейском участке! Беги к нам, папашка, все вернем! — весело ответил один из агентов, и все трое покинули магазин.

— Мойша, босяк! Надо срочно бежать в участок! Чего ты там копошкаешься? Бриллианты могут пропасть!

* * *

Крытая повозка неслась по узким ухабистым улочкам Одессы. Извозчик лихо гнал лошадей, грохот колес разносился по всем близлежащим дворам, а следом с лаем неслись собаки. Сонька, Мирра и два «агента полиции» плотно расположились на сиденье повозки, держась друг за друга при резких поворотах. Помощники Соньки улыбались, довольные проделанной операцией, и лишь она сидела в задумчивости и печали.

* * *

Судебный пристав Трынько проводил совещание с главными лицами участка. Расхаживая по кабинету, он мрачно излагал ситуацию.

— Сегодня был ограблен ювелирный магазин Абрама Циммермана. Почерк Соньки Золотой Ручки. Значит, она опять в нашем городе.

— Господин пристав, — подал голос один из полицейских чинов, — она точно в нашем городе. Агенты даже сообщили ее местонахождение — у Моти Бессарабского.

— К Моте просто так не попадешь, — сказал пристав. — А если и попадешь, она уйдет черным ходом.

Полицмейстер Соболев тяжело заворочался на стуле и предложил:

— А если мы направим к ней Кочубчика?

— Куда? — насмешливо посмотрел на него пристав. — К Моте? Мотя его сразу пришьет.

— Зачем к Моте? Пустим его в картежный дом. А люди Моти сразу донесут Соньке.

— Сонька в игорный дом не пойдет, — возразил кто-то из полицейских.

— Пойдет, — настаивал на своем полицмейстер. — Она из-за него вернулась в Одессу.

— Попробуем, — подвел итог пристав. — Дайте указ агентам, чтобы прошел слух, будто Кочубчика выпустили.

* * *

Сонька сидела в кабаке в окружении одесских воров. Она была пьяна. Пьяна, пожалуй, первый раз в жизни. Громко играла блатная музыка, воздух был насыщен дымом и шумом. За столом среди остальных были Мирра и два «агента полиции».

— Я хочу выпить, — потянулась Сонька фужером к сидящим. — Хочу выпить в память о моем отце.

— Умер, что ли, папашка? — спросил кто-то из воров.

— Погиб. А я только сегодня узнала.

— Убили?

— Убили, — кивнула она. — На человека не обратили внимания… вот и убили.

Не чокаясь выпили, опять кто-то заметил:

— Нашего брата много убивают. Такая воровская жизнь, Соня.

Воровка обвела взглядом присутствующих, хотела что-то ответить, но не нашла, кому можно было бы адресовать важные слова. Она обхватила голову руками, уронила ее на стол, захлебнулась слезами и зашептала:

— Прости, прости меня, генерал. Я предала тебя… Прости.

Кто-то коснулся ее плеча, — она увидела чье-то размытое лицо и спросила:

— Чего?

— Есть новость, — ответило лицо.

— Оставь ее! — вмешалась Мирра. — Пусть девка поспит. Устала!

— Говори, — пьяно велела лицу Сонька.

Оно наклонилось к ней, прошептало:

— Кочубчика выпустили.

— Откуда?

— Из полиции.

Сонька напряглась.

— Он здесь?

— Нет. В картежном доме. В карты режется.

Сонька помолчала, переваривая новость, затем тяжело кивнула хмельной головой.

— Хорошо, ступай. Передай ему, что найду его.

Лицо исчезло, Мирра обняла подругу.

— Кто это был?

— Не знаю. Сказал, что Кочубчика выпустили.

— Не верь. Это фуфло.

— Не знаю. Посмотрим.

Сонька посидела еще какое-то время в молчании, затем дотянулась до сумки, вынула плотную пачку ассигнаций, разорвала упаковку и стала разбрасывать деньги по ресторану.

— Берите, воры! Сонька гуляет! У нее праздник!.. Только что плакала, теперь смеется! Хватайте, воры, деньги!

* * *

В полдень к картежному дому подкатила дорогая карета, из нее вышла Мирра и направилась ко входу.

Соньке из окошка кареты хорошо было видно, как подруга скрылась в заведении. Ничего опасного возле дома Сонька не обнаружила, даже филеров здесь, похоже, не было — на входе ни души.

Наконец Мирра показалась в дверях, подошла к карете, заглянула внутрь:

— Он там.

— Играет? — От волнения у Соньки пересохло горло.

— А что ему остается?

— С кем?

— С мужчиной.

— Полиции нет?

— Вроде нет.

Воровка помедлила.

— Чего ты? — спросила Мирра.

— Тревожно что-то. Нехорошо.

— Значит, сматываем удочки.

— Нет, — покрутила головой воровка. — Хочу его увидеть.

— Иди, — развела руками Мирра. — Хотя если меня что-то останавливает, я немедля скачу обратно.

— Пойду.

Сонька вышла из кареты и неуверенной походкой двинулась ко входу в картежный дом. Мирра шла следом.

Публики в игорном зале почти не было, поэтому Сонька сразу увидела Кочубчика. Он сидел за дальним столом с каким-то лысым полноватым господином, лениво перебрасываясь картами.

Воровка тихонько подошла сзади, позвала:

— Володя.

От ее голоса он вздрогнул, напрягся, медленно оглянулся.

— Володя!

Она ринулась к нему, обхватила, повисла на парне, зацеловала жадными губами, захлебываясь от счастья.

— Володечка…

Мирра стояла позади, наблюдая за происходящим.

— Нашла, нашла тебя… Боже, какое счастье!

Он тоже целовал ее, но как-то вяло и неуверенно.

Бормотал:

— Ну, чего ты? Чего?

И в этот момент мужчина, сидевший за картежным столом с Кочубчиком, поднялся и коротко махнул кому-то. Из дверей напротив быстро выскочили несколько полицейских, ринулись к воровке.

— Сонька, беги! — заорала Мирра. — Полиция!

Сонька, не отпуская Кочубчика, удивленно оглянулась, увидела бегущих к ней полицейских, посмотрела в его лицо, спокойно и тихо произнесла: