Книга Сонька. Конец легенды, страница 110 – Виктор Мережко

— Жалеешь, что не так прожила?

— Нет, жалеть уже поздно. Да по-другому я ее прожить и не смогла бы. Судьба… Судьбу не выбирают, она выбирает тебя. А вот другие люди, не будь они рядом со мной… у них бы все сложилось по-другому. Я ведь загубила многие жизни, Миха… Шелом спился… Пан Лощинский сгинул… Солдатика из смоленской тюрьмы отправили на пожизненную… Кочубчика убили. Видишь, какой страшный список получается?

— Ты про Михеля забыла.

— Не забыла, помню… Он у меня в голове как, может, самая большая вина. Он ведь до сих пор любит меня. Ради меня пошел на убийства. А я предала. Я все время его предавала… Предавала, когда он был на каторге, предала, когда он оттуда сбежал. Не смогла полюбить. Не смогла пересилить себя. Потому и подставила его в ресторане.

— Но может, как-то удастся выдернуть его?

— Вряд ли. Теперь его уже точно не выпустят. Полиция вышла на последний круг охоты. Нам тоже достанется по полной. И мне, и тебе, и Таббе.

— Сонь, что ты говоришь? — отстранилась от нее дочка.

— Я, Миха, пока в полном рассудке. Но начинаю сходить с ума, как только представлю, что ждет вас, моих дочек. Я не хочу больше жить, Миха!.. Я давно бы наложила на себя руки. Но не могу! Потому что есть вы! Только вы держите меня на этом свете!

Михелина обняла плачущую мать, прижала к груди, гладила по голове, приговаривая:

— Все будет хорошо, Соня… Все образуется… Бог помилует нас.

Мать мягко отвела ее руку, подняла наполненные слезами глаза:

— Нет, не помилует. Слишком я грешна.

Помолчали, Сонька повернула лицо дочки к себе, с печальной улыбкой спросила:

— Ты все ждешь своего Гончарова?

Та пожала плечами, усмехнулась:

— Жду.

— Думаешь, ему удастся бежать?

— Конечно. Он ведь любит меня.

Мать с усмешкой посмотрела на Михелину:

— Помнишь Ялту?

— Конечно.

— У нас как-то вечером был похожий разговор. И чем все закончилось?

— Чем?.. Андрей получил телеграмму и приехал в Ялту!

— Именно в тот момент, когда нас увозили по этапу. Как бы и на этот раз история не повторилась.

Перед тем как допросить Михеля Блювштейна, полицмейстер Одессы Соболев, судебный пристав Фадеев и старший следователь Конюшев провели короткое совещание.

Полицмейстер достал из ящика стола несколько газет, раздал их столичным гостям.

— Ознакомьтесь, господа!

Те развернули прессу, и на первых полосах им в глаза бросились фотографии Соньки, Михелины и Михеля, а рядом крупные заголовки:

«В ОДЕССЕ ЗАДЕРЖАНА ЗНАМЕНИТАЯ ВОРОВКА СОНЬКА ЗОЛОТАЯ РУЧКА, А ТАКЖЕ ЕЕ СОЖИТЕЛЬ И ДОЧКА».

«ПОЛИЦИЯ ОДЕССЫ ПЬЕТ ШАМПАНСКОЕ: ПОЙМАНА СОНЬКА ЗОЛОТАЯ РУЧКА С МУЖЕМ И КРАСАВИЦЕЙ ДОЧКОЙ».

«СОНЬКА ЗОЛОТАЯ РУЧКА ПРИБЫЛА В ОДЕССУ ПАРОХОДОМ».

Первым отреагировал на заголовки Фадеев:

— Что за ерунда?.. Откуда это у вас, Аркадий Алексеевич?

— Из типографии.

— Это шутка?

— Если и шутка, то не моя, — засмеялся полицмейстер. — Пришла шифрограмма из столицы всячески способствовать подобным слухам… Даже с фотографиями!

— Но ведь Сонька и ее дочка на воле! — с удивлением воскликнул Фадеев.

— Это мы здесь знаем, — ответил Соболев. — Народ же не догадывается!.. Пусть себе думает, будто знатная аферистка и ее семейка уже кукуют за решеткой.

— А что дает дезинформация? — задумчиво произнес Конюшев. — Может, наверху решили, что Сонька расслабится и таким образом облегчит нашу задачу?

— Как вариант, — согласился Аркадий Алексеевич. — Но я боюсь другого! Не приведи господь, она вынырнет в какой-нибудь воровской бухте и поведает о своем житье-бытье какому-нибудь местному щелкоперу. Вот тогда-то позорища не оберемся!

— Думаю, на такое вряд ли она решится, — возразил Фадеев. — А вот осторожнее определенно станет.

— А может, все рассчитано на подельников воровки?.. Они всполошатся, всей малиной кинутся в Одессу, чтоб помочь ей, а мы их тут и накроем!

— Нам бы, дай бог, с одной Сонькой справиться, — раздраженно махнул рукой полицмейстер, — а вы уже на всю малину замахнулись. Жизни не хватит пересажать всю эту мерзопакость! — И крикнул в сторону двери: — Давайте задержанного!

— Ему говорить о газетах? — торопливо спросил Фадеев.

— Только в самом конце. Сначала поглядим, как вшиварь будет делать следы.

Двое конвойных ввели Михеля в комнату, усадили на стул, расположенный в центре, и удалились. Вор с усталым безразличием оглядел присутствующих. На лице были заметны ссадины то ли от побоев в ресторане, то ли от полицейских «рукоделов».

В окна следственного управления доносился шум моря, частые гудки пароходов.

Допрос начал Фадеев — жестко, напористо:

— Нам доподлинно известно ваше имя — Михаил Изикович Блювштейн. Надеюсь, вы не станете это отрицать?

Михель молчал.

— Вместе с бывшей женой Сурой Лейбовной Блювштейн, более известной как Сонька Золотая Ручка, а также дочерью Михелиной в марте этого года вы совершили побег с сахалинской каторги, что также вряд ли станете отрицать.

Михель продолжал молчать.

— Вы и ваша семья были замечены нашими агентами в одном из ресторанов города, однако Соньке Золотой Ручке и дочери удалось скрыться. В этой связи вопрос: где могут находиться ваши близкие?

Вор никак не отреагировал, по-прежнему смотрел, не мигая, перед собой.

— Федор Петрович, — подал голос Конюшев, — полагаю, задержанный пребывает в некотором шоке и ему следует помочь.

— Вы имеете в виду?..

— Я имею в виду, что следует пригласить кого-нибудь из свидетелей.

— А я уж решил, что вы намерены преподнести несчастному стопочку горячительного!

— Нет, — усмехнулся Конюшев, — стопочку допрашиваемый пока не заслужил. Всего лишь свидетеля. — Подошел к двери, распорядился: — Господина Ильичева!

В комнату ввели старшего помощника капитана «Ярославля», он прошел в центр комнаты, здороваться не стал.

— Уважаемый Сергей Сергеевич, — любезно произнес старший следователь, не предложив сесть. — У нас к вам совсем крохотный вопросик… Ответите, и вы свободны. Знаете ли вы сего господина? — кивнул на Михеля.

— Нет, — ответил старпом, даже не взглянув на задержанного.

— А если приглядеться, напрячь память?

— Нет, не видел.

— Этот господин сопровождал двух дам на вашем пароходе. Мать и дочь… За дочерью ухаживал известный вам банкир. Постарайтесь вспомнить.