Книга Лондонские сочинители, страница 25 – Питер Акройд

«До сих пор считалось непреложным фактом, что больше нет надежды найти какие-либо новые тексты, принадлежащие перу Шекспира, и нечего будет добавить к его всемирно известному драматическому наследию. Однако в этом, как и во многих других вопросах, касающихся Шекспира, общепринятое мнение оказалось ошибочным…»

Заняв отдельную выгородку в кофейне «Паркерс» неподалеку от Чансери-лейн, Эдмонд Малоун раскрыл «Вестминстер уордз» и прочитал этот пассаж; он в изумлении откинулся на обшитую дубом стену, снял очки и немедленно потребовал счет. После чего надел шляпу и, держа журнал под мышкой, поспешно вышел на улицу. Через считанные минуты он уже стоял у порога книжной лавки Айрленда. На резкий звонок вышел сам хозяин, который перед тем, стоя на четвереньках, разглядывал под прилавком мышиные экскременты.

— Добрый вам день, мистер Малоун. Ведь уже день, верно?

— Верно. А сие что означает? — Он положил на прилавок журнал.

Сэмюэл Айрленд раскрыл его, глянул на первую страницу и обмер. Затем схватил журнал, поднес к самому лицу и начал читать; дыхание его участилось, он ловил воздух ртом.

— Не имею ни малейшего представления… — Он вынул платок и трубно высморкался. — Я в полном неведении… — Он снова высморкался. — Крайне неприятный сюрприз.

— И все-таки, сэр, где оно?

— Оно?

— Стихотворение, которое ваш сын так подробно и любовно описывает. Где рукопись? Я должен ее видеть, мистер Айрленд.

— Понятия не имею, где она, мистер Малоун. Уильям не счел нужным… — С каждым словом он все более распалялся гневом. — Моему сыну не хватило благовоспитанности рассказать о нем мне. Он намеренно все от меня скрыл. Обманщик!

— Это стихотворение принадлежит не вашему сыну. Оно принадлежит всему миру.

— Понимаю, мистер Малоун.

В эту минуту в магазин вошел Уильям Айрленд. Все еще опьяненный восторгом от того, что его имя напечатано в «Вестминстер уордз», он невозмутимо посмотрел на их явно неприязненные лица и, заметив на прилавке журнал, спросил:

— Вы уже прочли, да, отец?

— Что это значит?

— Раз прочли, стало быть, сами знаете. Добрый день, мистер Малоун.

— Еще раз тебя спрашиваю: что это значит?

— Сейчас скажу, что это значит. Я совершил то, чего, по вашим уверениям, мне не совершить никогда. Я написал эссе. И оно опубликовано.

— Как ты смел скрывать его от меня?!

— Так вы бы его у меня отняли. Вы же всегда были убеждены, что у меня нет таланта к сочинительству. А теперь, отец, я доказал, что вы ошибались. Вот и все.

Сэмюэл Айрленд злобно покосился на сына, но не проронил ни слова.

Эдмонд Малоун уже начал терять терпение.

— Дело здесь касается не отца или сына. Где стихотворение? — Он повернулся к Уильяму: — Вы, сэр, легкомысленно и опрометчиво поспешили с публикацией, полезли в воду, не зная броду. Как вы докажете подлинность вашей находки?

— В ее происхождении я абсолютно уверен.

— Вот как? Значит, ее подлинность зиждется на одной лишь интуиции. При таком подходе ученым тут делать нечего.

— Наш нищий предается, знать, гордыне, [76] — добавил Айрленд-старший.

Уильям поглядел на них и улыбнулся:

— Подождите минутку, мистер Малоун, прошу вас.

Он помчался наверх и тотчас же вернулся с большим конвертом в руках.

— Вручаю вам свою находку на полное ваше попечение, мистер Малоун. Изучите ее со всей возможной тщательностью. Ежели у вас возникнут малейшие сомнения в том, что это — рука Шекспира, вы вольны раструбить о них на весь свет.

Малоун поспешно взял конверт и вынул рукописный лист.

— В своем эссе, сэр, вы утверждаете, что это — любовные стихи.

— Прочтите и судите сами.

— Я уже имел удовольствие. В «Вестминстер уордз». — Тем не менее он прочел стихотворение еще раз. — Рад, что не нахожу здесь никаких неприличностей.

— Неприличностей, сэр?

— Ну да, Шекспир же насквозь пропитан непотребствами. Мы живем в постоянном страхе, как бы не всплыла очередная сальность. Такое обилие скабрезностей бросает тень на все его творчество.

— Это произведение целомудренно, уверяю вас. Но вы должны дать слово, мистер Малоун, что вернете мне документ не позже чем через месяц.

— Вы получите его даже раньше, мистер Айрленд. Клянусь честью, сей документ будет возвращен вам в целости и сохранности.

— Надобно расписочку взять, — вдруг засуетился Сэмюэл Айрленд и принялся искать за прилавком чернила и бумагу.

— Видите ли, сэр, в подобных делах мой отец склонен проявлять чрезвычайную осмотрительность.

— Документу ведь цены нет, Уильям. Не безделица какая-нибудь.

Тут же была составлена лаконичная расписка, Эдмонд Малоун поставил свою подпись и, прижимая конверт к груди, покинул Холборн-пассидж.

* * *

Помахав ему вслед, Сэмюэл Айрленд вернулся в лавку.

— Неразумно было отдавать ему бумагу, Уильям.

— Это почему же?

— А ты прикинь, сколько она может стоить. Все равно что вручить ему сумку, набитую гинеями.

— Но мистер Малоун человек честный, не так ли?

— Оно, конечно, так, да только честь ведь тоже продается и покупается, — отрезал Сэмюэл Айрленд и, судя по выражению его лица, сразу пожалел, что не сдержался. Он взял с прилавка журнал и стал молча читать эссе сына. Закончив, протянул журнал Уильяму.

— Почему ты ничего не сказал мне об этом стихотворении? Почему мне пришлось читать о нем в журнале?

— Я уже вам говорил. Таково было мое желание.

— Твое желание?! Стало быть, понятие сыновнего долга ты вообще отвергаешь?

— Безусловно не отвергаю. Но признаю его в пределах разумного. Вы уверяли меня, что я не владею пером. Без обиняков говорили, что гожусь лишь на то, чтобы торговать в лавке.

— Я вовсе не это имел в виду…

— Скажите, отец, а вы не чувствуете никаких моральных обязательств перед сыном? Вы же могли поощрять мой интерес к литературным занятиям.

— Сейчас не время…

— Всегда не время. Вы могли развить у меня тягу к знаниям. А мне пришлось самому ума набираться.

— Точно так же, как мне. Лучшее образование…

— …это самообразование. Сколько раз от вас слышал. Что ж. Вы статью прочли. Судите сами, сумел я дать себе приличное образование или нет.