Онлайн книга «Старосветские убийцы»
"Повторяется Сашка, повторяется", – с облегчением подумал Денис. Похожие как две капли воды рисунки Тучин сделал в Италии, изобразив тогдашнего своего обидчика. После неудавшийся дуэли он излил накопившуюся ярость на бумагу. И там черти волокли мерзкого итальяшку к Богу, и так же горел он вечным огнем в аду. Но как объяснить все это уряднику? Угаров с мольбой посмотрел на Тоннера. Неужели и он поверил в вину Сашки? Тоннер молчал, задумчиво разглядывал траву и дорогу. Надо его расшевелить, решил Денис: – Илья Андреевич, а можно, вытащив пулю, определить, из того ли пистолета убит Шулявский? – Увы. Пока нет. Извлечь пулю можно, но понять, откуда она выпущена, нельзя. Угаров горестно вздохнул. – Ой, какая мерзость! – Терлецкий наткнулся на рисунки с Машенькой. – Одно могу сказать точно, – продолжил Тоннер. – Убит Шулявский не на дуэли! На ожог обратили внимание? – Какой ожог? – недоуменно спросил Киросиров. Чай, не на пожаре, волдыри и ожоги искать! – Вокруг пулевого канала, – пояснил Тоннер. – Если в человека попасть с десяти шагов, ожога не будет. А выстрелить в упор – обязательно от сгорающего пороха появится. – Верно, – подтвердил генерал. – При штурме… – Потому я и говорю, что это убийство, – оборвал на полуслове Веригина Тоннер. Киросирову стало легче. Велика ль разница – с десяти шагов иль с двух? – Это ничего не меняет. Боялся меткости Шулявского, свидетелей не было, застрелил в упор. – Возможно, – согласился Тоннер, – но почему поляк в момент смерти на траве стоял? – На какой траве? – Обратите внимание, – Илья Андреевич показал на две еле заметные борозды. – Здесь стоял Шулявский в момент смерти. После падения его оттащили в кусты – вон следы от каблуков. – Я и говорю, Тучин застрелил поляка до начала дуэли! – чуть в ладоши не захлопал Киросиров. – Выигранные деньги в комнате нашли? – спросил Илья Андреевич у генерала. – Этот чудик, – Веригин показал на Кшиштофа, – уверял: "Деньги пан карман носить". – В карманах ничего нет, – заметил Глазьев. Федор Максимович покачал головой. Разве может дворянин опуститься так низко – деньги из кармана стащить? Однако, ежели с двух шагов, как собаку, пристрелил, то и обчистить мог. – Кстати, откуда у вашего приятеля столько денег? – поинтересовался Терлецкий у Угарова. – Владимир Алексеевич, отец Сашкин, попросил долг забрать у одного помещика. Двести верст отсюда. Старинный друг, но со странностями. Векселям не доверяет, только наличными рассчитывается. А самому поехать, деньги вернуть – уже здоровья не хватает. Вот и велели нам не морем возвращаться, а ехать сухопутно, через Смоленскую губернию – А вот и за телом едут, – обрадовался урядник. Отчаянно пыля, к беседке приближалась повозка. Когда она подъехала поближе, оказалось: вовсе это не телега, а старая линейка, в которой чудом уместились четыре человека. Николай, лихо спрыгнув с облучка, со всех ног бежал докладывать: – Шулявский с княгиней задержаны! Веригин аж головой замотал: – Как задержаны? Где? – На почтовой станции! Изобличены и доставлены. – Николай светился: задание выполнил с блеском и ожидал похвалы. – Дорогой я долго размышлял над поручением. Во всех романах де Кока, кто скрыться надумал – маскируется. Мужчины бороды и бакенбарды приклеивают, а женщины челюсть подвязывают, мол, зуб болит. И кого же я увидел, придя на станцию? – Адъютант сделал драматическую паузу, а потом приказал сидевшим в линейке мужчине и женщине: – А ну, вылезайте! Кряхтя, спрыгнул на землю заросший бородой купец в дорогом армяке, а за ним, по-видимому, жена, придерживавшая повязку на щеке. Ни возрастом, ни ростом они даже отдаленно не напоминали Шулявского с княгиней. – Улизнуть хотели, лошадей требовали. Зуб якобы болит, быстрее ехать надо. Купец, увидев генерала, бухнулся в ноги: – Вашебродие! Помилуйте! Ни в чем не виноваты! От свояков возвращаемся. Зуб у супружницы заболел. Хотели побыстрей в город попасть, к доктору. Купчиха в подтверждение слов мужа завыла. Опешивший генерал даже наорать на адъютанта был не способен: – Ты, Николаша, вместо де Кока устав бы штудировал. Сходи, погляди, твой Шулявский в кустах валяется. На лице Николаши еще блуждала гордая улыбка. – Как в кустах? – не понял он. – А это кто? – Тебя надобно спросить! – укорил его Веригин. С линейки слез четвертый пассажир, смотритель Сочин. – Это купец второй гильдии Рыжеватов с супругой. Я пытался вашему адъютанту объяснить, что давно их знаю, но он и слушать не стал. Генерал горько вздохнул и пояснил окружающим: – Битый год вожусь с этим Николенькой, а толку никакого. Сын моего старинного товарища, а то бы… – Ксаверий Пафнутьевич, – обратился к купчине Сочин, – а туточки и доктора имеются, может, помогут. Смотритель указал на Глазьева и Тоннера. Купец на коленях переместился к докторам. – Христом Богом, умоляю, поможите… – И стал биться головой о землю. Глазьев сделал вид, что мольбы относятся не к нему, а Тоннер коротко распорядился: – Сударь, встаньте да отряхнитесь, а я пока супругу вашу осмотрю. Подойдя к стонавшей женщине, Илья Андреевич велел повязку снять и, вооружившись каким-то крючком на длинной металлической ручке, заглянул к купчихе в рот. – А зачем земли напихали? – удивился он. – Так первое дело при зубной боли – кладбищенской земли положить, – пояснил Ксаверий Пафнутьевич. – Какой же вы доктор, коли простых вещей не знаете? – Помогает? – поинтересовался у купчихи Илья Андреевич. Та помотала головой. – Тогда надобно рот прополоскать. Вода у кого есть? Сконфуженный Николай быстро подал походную флягу. – Удалять надо, – осмотрев уже чистый рот, заключил Тоннер. – Христом Богом, умоляю, поможите! – Ксаверий Пафнутьевич так и ползал за Ильей Андреевичем на коленях. – Вырву, вырву, – успокоил Тоннер. – Куда бы ее усадить? – В беседку, там скамья имеется и прохладно, – посоветовал Киросиров. – Боюсь, темновато. Как бы здоровый зуб вместо больного не дернуть. – Я сначала содой с солью полоскала, а он все болит, тогда земли напихала, – причитала купчиха. – Лечить там нечего, сгнил ваш зуб. Господа! – обратился Тоннер к присутствовавшим. – Даму надо подержать, да покрепче, чтоб не дергалась, пока я зуб буду рвать. |