Онлайн книга «Старосветские убийцы»
Женщину усадили на дороге. Сзади ее крепко обхватил сильный Данила, а ноги держали Глазьев с купцом. Тоннер, велев пациентке рот ни в коем случае не закрывать, достал из несессера металлические щипчики, наложил на больной зуб и, чуть раскачав, выдернул. – Глазьев, возьмите бинтик, смочите водкой вон из той бутылочки, – распорядился Тоннер и обратился к купчихе: – Будете держать во рту, пока кровь не остановится. – Доктор, – снова запричитал купец, – само провидение вас нам послало! Стоп! Про провидение Тоннер что-то слышал вчера. Княгиня говорила: "Если мост подожгло провидение, то я с ним знакома". Не выпуская из рук щипцы с окровавленным зубом, Тоннер поднялся с колен и позвал: – Как тебя там? Кшиштоф? Пойди-ка сюда! Грустный слуга медленно пошел к Тоннеру. – Шулявский мост поджег? – Не розумем! Как бы объяснить? – Он французский понимает, правда, с трудом, – подсказал Веригин. Тоннер повернул щипцы с зубом горизонтально: – Это – мост. Твой пан палить? – вспомнил доктор малороссийское слово. Польский похож – вдруг поймет? Кшиштоф уставился на окровавленный зуб. А вдруг пытать вздумают? Зубы все повырывают, как потом жевать? Его-то вины нет, а пану уже все равно. – Пан не палить. Пан деньги давач. Ямщик палить. – Ямщик, что Шулявского возил, на станции иль в разъездах? – Тоннер повернулся к Сочину. – На станции, пьет второй день, – ответил смотритель. – Я все удивлялся, где столько денег взял… "Молодец доктор", – в очередной раз мысленно похвалил Тоннера Терлецкий. Про мост все и думать забыли. Значит, Шулявский неспроста на свадьбу попал. Умысел имел. Может, из-за этого его и убили! Может, и Тучин ни при чем! – Надо допросить ямщика, – распорядился Федор Максимович. – Дозвольте вину искупить! – Николай после конфуза боялся оставаться при генерале. – Дозволяю, только бородатых оставь в покое, – процедил генерал. – Хотелось бы рассчитаться. – Ксаверий Рыжеватов наконец поднялся с земли. Тоннер оглядел купца – одежда дорогая, сапоги кожаные, лакированные. – Пять рублей ассигнациями! – Пять рублей? – Рыжеватов был прижимист. – За то, что зуб дернули? Грабеж! Тоннер возмутился: – Почему сами не дернули? – А у меня щипцов нет! – парировал Ксаверий. – Может, человек в средствах стеснен, – предположил Рухнов. – Линейка-то какая дрянная! – Это не его, – возразил Сочин. – Моя! У Рыжеватова карета справная, дорогая. – А откуда, любезный, у тебя линейка? – спросил Терлецкий смотрителя. – На какие шиши? – Один гусар пару лет назад бросил. Совсем сломана была. А я починил, своими ручками. – Смотритель поднял ладони. – В аренду сдаю. Бывает, кто торопится, а ось подломалась или колесо отлетело. Тут я – пожалте. И людям хорошо, и мне. – А может, зуб здоров был, а вы сразу рвать! – не унимался хитрый купец. – А я его обратно сейчас вставлю. Увидите – здоровый или нет. – Тоннер потряс щипцами. Испугавшись угрозы, Рыжеватов торопливо рассчитался. Купеческая чета вместе с Николенькой и смотрителем разместилась на линейке. – Сочин, – напоследок распорядился урядник. – Пошли кого-нибудь в имение Кусманской. Там мои исправники дезертира ловят. Передай, чтоб сюда ехали. Надо убивца в уезд отправлять. – Будет исполнено. – Смотритель тронул лошадей. – Где ж телега? – Все засобирались обратно в усадьбу, а Киросирову не хотелось одному дожидаться, пока заберут тело. – А вон кто-то едет, – показал на новое облако пыли Роос. – Усадьба же в другой стороне! – удивился генерал. – Я перепутал, – повинился Роос. Но тут же его лицо расцвело. В подъезжавшей бричке сидела Суховская. – Здравствуйте, – поприветствовала она всех. – Я не опоздала? – Куда? – не понял урядник. – Как куда? – удивилась Ольга Митрофановна. – На охоту! Все и забыли про нее! – Или уже подстрелили кого без меня? – Суховская не могла разглядеть, что именно лежало в кустах. – Там зайчик? – Зайчик, – согласился Терлецкий, – по имени Анджей Шулявский. – А зачем он там лежит? – удивилась Суховская. – Как вы правильно заметили, его подстрелили. – И принесла же нелегкая эту дуру. Вон как вырядилась! Суховская опоздала потому, что велела потуже затянуть платье, с чем прислуга провозилась часа три. Зато теперь ее многочисленные жировые складки живописно ниспадали, подчеркнутые материей. – Ах, какая трагедия! Насмерть? – Да, Ольга Митрофановна, насмерть! Убили его поутру, а кто, не знаем! – Терлецкому хотелось прекратить балаган побыстрей. – Убили! Ужас! А где князь с княгиней? – Князя тоже убили – отравили в собственной спальне вместе с Настей, а княгиня пропала. – И что? Никто в округе еще не знает? – глаза Суховской загорелись. – Наверное, никто, – пожал плечами Терлецкий. – Тогда не буду мешать. Антипка, трогай! – Вмиг Суховской и след простыл. – Какая женщина! – вновь восхитился Роос. – Вам нравится? – Генерал не был поклонником крупных форм. – Просто идеал. Но не везде это понимают, – заметил этнограф. – Да уж, – подтвердил Павел Павлович. – Моя индейская жена могла остаться в старых девах. Никто не желал ее брать замуж. Мунси ценят худеньких, юрких женщин – они быстро бегают, что важно для охоты. А моя бедняжка и ходила-то с трудом, и очень переживала свое, как ей казалось, уродство. – А в Аравии тоже любят худеньких? – спросил Веригин. – Нет, там понимают толк в женской красоте. Девочкам с детства не дают много двигаться и специально откармливают. Моя тамошняя супруга была просто совершенством. Все побрели обратно по пыльной дороге; Киросиров остался один. Бедняга забрался в беседку и уныло провожал глазами уходящих. – А зубы тяжело вырывать? – осведомился у Тоннера Глазьев. – Главное – иметь чутье. Если понимаешь, в какую сторону рвать – выскочит сам, как у купчихи. Если нет – и с тебя семь потов сойдет, и пациенту челюсть разворотишь. – Хорошая работенка, – мечтательно протянул Антон Альбертович. – Чик – и пять рублей в кармане. Сотня пациентов в день – и жить можно припеваючи! Научите? – Глазьев, вы поклялись больше не врачевать, – возмущенно прошептал Тоннер. |