Онлайн книга «Пульс»
— Был произведен анализ грунта. Кое-где — многократно, во избежание погрешностей. Теперь главный агроном готов доложить результаты. — Ну? — Согласно полученным данным, земли на вашей земле не обнаружено, мадам. — Не понимаю. — Определить специфику терруара не представляется возможным ввиду отсутствия земли на вашей земле. — Это я уже слышала. Что ж там вместо земли? — В основном, знаете ли, камни. Пыль, корни, глина, сныть обыкновенная, собачье дерьмо, кошачья моча, птичий помет и так далее. Ему понравилось выговаривать «на вашей земле». * * * Месяца через три, в субботу, когда декабрьское солнце зависло так низко, что не давало ни тепла, ни света, Кен вошел в дом и швырнул на пол садовые перчатки: — Где ежевика? — Какая ежевика? Такой ответ разозлил его еще сильнее. Участок был не столь велик. — Которая росла вдоль задней стены. — А, эти колючки. — Это были не колючки, а ежевичный куст с ягодами ежевики. Я своими руками сорвал две штуки и положил тебе в рот. — У меня на эту стену есть виды. Думала посадить там девичий виноград, но это скучновато. Клематис лучше будет смотреться. — Ты погубила мою ежевику. — Твою ежевику? — Она становилась особенно невозмутимой, когда знала — и знала, что он знает, — что приняла решение без его ведома. Брак — это демократия для двоих, но при разделении голосов она скатывается в диктатуру. — Гадкие колючки. — У меня были совершенно определенные планы. Я хотел улучшить в этом месте pH-фактор. Сформировать куст, еще кое-что сделать. А ведь ты знала, что это ежевика. На ежевичных кустах, — авторитетно добавил он, — растут ягоды ежевики. — Ну ладно, ладно, был там ягодный кустик. — Ягодный кустик! — Это уже не лезло ни в какие ворота. — Ягодные кустики дают ягодное варенье, которое делается из ягод ежевики. — Сделай одолжение, проверь, какая подкормка нужна для клематиса на теневой стороне. Да, подумал он, не исключено, что я от тебя уйду. Но пока лучше сменить тему. — Зиму обещают суровую. Букмекеры принимают ставки на снежное Рождество — шесть к четырем. — Надо купить поликарбонат и укрыть саженцы, чтобы не погибли. Хорошо бы еще и соломы раздобыть. — Тут поблизости конюшня есть. Злость почему-то улетучилась. Если для нее свет клином сошелся на этом садике, пусть делает, что хочет. — Хоть бы снегу намело, — по-мальчишески бросил он. — Зачем? — Ну как же? Суровая зима — мечта садовода. Все вредители померзнут. Она кивнула и не стала спорить. К садоводству они подходили с разных позиций. Кен вырос в деревне; с юных лет он спал и видел, как бы уехать в Лондон, поступить в университет, найти работу, устроиться в жизни. Природа была ему скучна, если не враждебна. До сих пор он не мог забыть, как вышел с учебником в сад, но солнечные блики, порывы ветра, пчелы, муравьи, мухи, божьи коровки, птичий гвалт и материнские окрики вылились в сущий кошмар и сорвали занятия на пленэре. Ему помнилось, как родители не мытьем, так катаньем принуждали его к садовым работам. У отца на грядках овощи давали бешеные урожаи, а ягодные кусты приходилось накрывать сеткой от птиц. Каждый год мать прилежно забивала морозильный шкаф неимоверными количествами горошка и фасоли, смородины и земляники, а потом, улучив момент, с виноватым видом выбрасывала те упаковки, что пролежали более двух лет. Естественный отбор в масштабах кухни — так он это называл. Марта, горожанка до мозга костей, верила в благотворное влияние природы, изумлялась чуду зарождения жизни и донимала его загородными прогулками. В последнее время у нее появилась тяга к самообразованию. Он относил себя к интуитивным дилетантам, а ее — к технократам. — Опять просвещаешься? — беззлобно спросил он, укладываясь в постель. Она читала «Лианы и ползучие растения» Урсулы Бьюкен. — Просвещаться полезно, Кен. — Кому как, — отозвался он, выключая прикроватную лампочку. Теперь это даже не считалось размолвкой: так, несходство взглядов. Марта, к примеру, не подходила к плите без кулинарной книги. «Для приготовления омлета вам потребуется десяток… рецептов», — неуклюже пошутил он на заре их совместной жизни. Сам он если и брал в руки поваренную книгу, то пробегал глазами рецепт, чтобы получить общее представление, а потом импровизировал. Марта питала страсть к путеводителям и даже в городе сверялась с картой; а он полагался на внутренний компас, на чутье и порой из интереса сворачивал в незнакомый район, где легко заплутать. Из-за этого у них в машине то и дело вспыхивали конфликты. Между прочим, когда-то она подметила, что в постели их привычки менялись на противоположные. Он признался, что в студенческие годы перелопатил массу специальной литературы, а она сказала, что всему обучилась на практике. На это он ответил, что не хотел бы понимать ее слова в буквальном смысле. Нет, в постели все было нормально — во всяком случае, он не жаловался. Вероятно, сказывалось необходимое в любом деле сочетание подкованности и вдохновения. От этих мыслей у него возникла мощнейшая, в его понимании, эрекция, которая застала его, можно сказать, врасплох. Повернувшись к Марте, он положил левую руку ей на бедро — такой жест можно было истолковать и как призыв, и как случайность, по настроению. Убедившись, что он не спит, Марта зашептала: — Я прямо запала на трахелоспермум жасминовидный, но боюсь, почва для него кисловата. — Ох, беда, — прошептал он в ответ. В середине декабря повалил снег: поначалу обманчиво-легкий, он таял, едва коснувшись асфальта, а потом укутал землю сплошным покровом, пальца в три толщиной. Вернувшись с работы, Кен заметил, что на плоских лавровых листьях лежат белые подушечки — уникальное зрелище. Наутро он взял фотоаппарат и вышел за дверь. — Вот сволочи! — закричал он с порога. Марта, кутаясь в халат, спустилась к нему из спальни. — Нет, ты только посмотри, какие сволочи, — твердил он. У порога сиротливо зияла дубовая кадка. — Я еще подумал: рождественские елки шуршат… — А ведь нас предупреждали, — сказала она. — Разве? — Конечно: соседка из дома сорок четыре советовала приковать наш лавр цепью к стене. А ты ответил: деревья — равно как и медведей, и рабов — нельзя держать на цепи. — Это я такое сказал? — Ты, кто же еще. — Надо же, как пафосно. Она мягко взяла его под руку и увела в дом. |