Книга Золотое предательство, страница 29 – Барбара Данлоп

— Это надо понимать так, что он тебе доверяет. — Похоже, Калила готова до конца защищать Раифа.

Интересно, Калила понимает, что он хочет с ней переспать? Или она выдает желаемое за действительное, и он просто хочет поговорить с ней наедине? Может, он просто что-то узнал о «Золотом сердце»?

— Ладно, показывай этот ваш ход.

Калила кивнула и потянулась к декоративному мечу на стене. Послышался легкий щелчок, и в противоположной стене появилась небольшая ниша. Калила вошла в эту нишу, отставила в сторону шкатулку с драгоценностями, еще на что-то нажала, и часть стены ушла в сторону, открывая проход.

— Ты шутишь, — выдохнула Анна, на всякий случай ухватившись за столбик кровати.

— Мы нечасто им пользуемся, ведь там слишком темно и страшно, но нашим предкам иногда приходилось убегать от беснующихся толп, так что, если знать дорогу, этим ходом вполне можно выйти из дворца.

— А там есть пауки? — нахмурилась Анна.

— Наверное, но мы пойдем быстро.

Анна невольно усмехнулась. Почему-то ей казалось, что сейчас Калила вытащит факел.

— Когда мама впервые показала этот ход, мне было десять лет. Мне строго-настрого приказали использовать его лишь в случае крайней необходимости, но иногда я там пряталась от нянь или шпионила за взрослыми.

— А тебя когда-нибудь на этом ловили? — Чем больше Анна узнавала о Калиле, тем больше она ей нравилась. Сложись все иначе, они наверняка бы могли стать хорошими подругами.

— Пару раз мне лишь чудом удавалось спастись. Наверное, я всегда была бунтаркой.

— Лишь по меркам Райяса.

Они зашли в мрачный коридор с низким потолком, и дверь за ними сразу же закрылась, но Калила вытащила фонарик. И, вдыхая затхлый воздух, Анна пыталась держаться в центре прохода и старательно выглядывала всяких мелких тварей.

— И по меркам Англии тоже. Найлз говорит, что наши дети обязательно должны учиться в правильной английской школе, а иначе они вырастут такими же, как я.

— Так ты подумываешь о том, чтобы выйти замуж за Найлза? — удивленно спросила Анна. Это как-то совершенно не вязалось с тем, что Калила говорила ей раньше.

— Он умоляет меня. Я говорила, что это невозможно, но теперь…

— Что теперь?

— Ничего. Это невозможно, и Найлзу придется с этим смириться. Давай не будем заставлять кронпринца ждать. — И Калила ускорила шаг.

Вполуха слушая помощника, Раиф поглядывал на панель, за которой скрывался потайной ход, и только и подыскивал подходящий предлог, чтобы побыстрее спровадить надоедливого гостя.

Он прекрасно понимал, что ему не стоит тащить Анну к себе в комнату, но просто ничего не мог с собой поделать. Еще одной ночи, хотя бы не поговорив с ней, он не перенесет. А может, ему даже удастся ее обнять или заняться с ней любовью.

Раиф понимал, что она может отказаться и послать его ко всем чертям, но, если у него есть хоть малейший шанс снова заключить ее в свои объятия, он просто обязан им воспользоваться.

Помощник что-то заговорил о том, что какой-то там член британской королевской семьи хочет с ним встретиться, и Раиф, не думая, согласился и наконец-то выпроводил Сахима, когда услышал тихий стук в стену.

Калила быстро поздоровалась и попрощалась, а озадаченная и очень сексуальная Анна вошла к нему в комнату.

И когда панель за ней встала на место, Раиф непроизвольно шагнул ей навстречу и взял за руку.

Они оба молчали, но Анна хотя бы не пыталась отстраниться. Однажды она спросила, есть ли что-нибудь такое, чего он не может получить. И Раиф в очередной раз с горечью убедился, что этим чем-то является она сама. Больше всего на свете он сейчас хотел обладать ею, но она по-прежнему оставалась для него совершенно недоступной.

— Ты знаешь, какой я дурак? — внезапно спросил он.

— Я все время тебе это твержу, — улыбнулась она. — И что тебя вдруг заставило признать эту простую истину?

— Просто я только что подумал, что ты — самая неподходящая для меня женщина в этом мире.

— Ну разве можно не заслушаться такими словами? А что еще скажешь?

— Ты из Америки, у тебя голубые глаза и светлые волосы, в тебе нет ни капли королевской крови и ты не имеешь ни малейшего отношения к политике. И ты даже не девственница.

— Тебе всегда нравились мои голубые глаза. — Анна старательно изобразила обиду.

— Я обожаю твои голубые глаза. Обожаю твой голос, твой ум и, в особенности, твое чувство юмора. Но отношения с тобой, даже одни слухи, повергнут мою семью в настоящий хаос. А мой отец умирает.

— Я знаю.

— И совсем скоро я стану королем.

— Это я тоже знаю.

— И должен буду жениться.

— На молодой девственнице из Райяса с хорошей родословной. Я это уже слышала.

— Мне жаль.

Анна усмехнулась:

— Обо мне можешь не волноваться, давай считать, что во всем виновато проклятие. Как только статуэтка найдется, ты сразу же влюбишься в подходящую девушку и будешь жить с ней долго и счастливо.

Раиф и сам хотел бы в это верить, вот только он прекрасно понимал, что никогда не сможет забыть об Анне. Его мир загорался яркими красками, стоило ей только оказаться поблизости, и мрачнел, как только она уходила. И больше всего ему хотелось смеяться вместе с Анной, говорить с ней, даже ссориться, но с ней и только с ней. Делить свою боль и заботы, радости и надежды.

— Хотя, с другой стороны, пока статуэтка не нашлась, и проклятие действует, мы вполне можем этим воспользоваться и получить удовольствие по полной программе.

Раиф все еще медлил, неуверенный, что правильно понял ее слова.

— Я уже не девственница, так что ты даже не испортишь меня для будущего мужа.

У Раифа не осталось слов.

Увидев выражение лица Раифа, Анна закусила губу. Очевидно же, что ее шутка прошла впустую.

Но потом он вдруг обнял ее и крепко прижал к себе, отчего у нее сразу же выскочили из головы все мысли. На мгновение она забыла и о прошлом, и о будущем, сказав себе, что есть только настоящее, а значит, нужно любить того, кого любишь, и ни на что не оглядываться.

Приподняв голову, она позволила Раифу поцеловать себя. И поначалу нежный поцелуй очень скоро перерос в страстный и глубокий.

— Не могу выкинуть тебя из головы, — прошептал Раиф. — Пытаюсь, борюсь, напоминаю себе о долге, но ничего не работает. Но я не хочу сделать тебе больно, Анна.

Что бы там потом ни случилось, но сейчас ей точно не больно.

— Мне так тебя не хватало, — выдохнула она.

Раиф приподнял ее голову за подбородок: