Книга Клоунада, страница 25 – Уолтер Саттертуэйт

Что он за человек, думала я, если говорит о своих любовницах с маленьким кузеном? Говорит, что одной колет героин? А братцу обещает подарить кокаин?

Дети, играющие во взрослых, очаровательны. (Во всяком случае, Мелисса и Эдвард иногда кажутся такими.) Мне так хочется, чтобы Нил перестал играть и притворяться. Взрослые, играющие во взрослых, куда менее привлекательны.

Я прихожу к выводу, что мне этот человек не нравится.

Не волнуйся, Ева, я выполню все свои обязательства. Если его убили, хотя полицию вполне устраивает версия самоубийства, я сделаю все возможное, чтобы найти истинного виновника его смерти. Но я почему-то начинаю думать, что преступник вызовет у меня больше сочувствия, чем жертва.

Ну да ладно. Пора спать.

С любовью, Джейн

Я спал, когда в дверь постучали. Я открыл глаза, вспомнил, где нахожусь, и скатился с матраса, громко стукнув ногами о пол. Я даже не позаботился снять ботинки, когда ложился спать.

В дверь снова постучали. Спотыкаясь, я добрел до двери и открыл.

Это был Ледок с котелком и перчатками в руке. Когда мы прощались у отеля, я забрал у него папку с документами. Ледок наверняка отправился бы куда-нибудь скоротать вечерок, и мне очень не хотелось, чтобы он ее потерял. Теперь папка лежала на столике у кровати.

— Спали, mon ami?

— Ничего страшного. Входите.

Он перешагнул через порог, и я закрыл за ним дверь.

— Садитесь, — сказал я и кивнул в сторону письменного стола. Он положил шляпу и перчатки на стол, вытащил с виду неудобный стул, развернул его и сел, сложив руки на коленях. Я присел на кровать.

— Что стряслось? — спросил я.

— Как вы и предлагали, — начал он, — я решил проверить, пойдет ли наш незнакомец в плохо сшитом сером костюме за мной. И довольно скоро обнаружил, что его и след простыл. Я вернулся назад, разумеется, тихо-тихо, и заметил, как он следит за входом в отель. Он стоял у подъезда жилого дома на другой стороне улицы и читал газету. Я постарался, чтобы он меня не засек.

Ледок скрестил ноги, перебросив правую через левую.

— Он простоял там довольно долго. Как, naturellement, [29] и я. Наконец он вошел в табачную лавку по соседству. Оттуда, из окна он тоже мог наблюдать за входом в отель. В лавке он звонил по телефону, совсем недолго, затем вернулся на свой пост. Минут через двадцать показался другой человек, на этот раз в черном костюме, но сшитом так же плохо, как и серый костюм. В плечах узковат, брюки коротковаты, без обшлагов и…

— Ладно, — перебил я. — И что дальше?

Ледок посмотрел на меня так, будто я в очередной раз его здорово разочаровал.

— Так. Первый отдал второму газету и ушел. Взял такси. А второй остался. Он там так и торчит — читает газету. Наверное, очень интересная газета.

— Значит, вы первого упустили, — заметил я.

Ледок улыбнулся, явно довольный собой.

— Au contraire. [30] Я тоже поймал такси и пустился вслед за ним. — Он поднял брови и слегка наклонился вперед. — Сказать, куда он поехал?

— Прямиком в префектуру. Он полицейский.

Ледок откинулся на спинку стула.

— Раз вы заранее знали, чем дело кончится…

— Ничего я не знал. Ни сном, ни духом. Но, по логике вещей, иначе и быть не могло. Да и кто, кроме полицейских, знал, что я в городе? Только Роза Форсайт и Хемингуэй, а они слишком увлечены собой, чтобы печься обо мне. И, как я уже говорил, у вашего префекта есть свой причины держаться за это дело. Как бы то ни было. Отсюда следует, что тот малый — полицейский. Но всегда лучше знать наверняка. Вы прекрасно поработали.

Ледок все еще дулся.

— Это не так просто, знаете ли, — сказал он. — Следить так, чтобы тебя не заметили; Найти такси, до того как объект скроется…

— Вы славно потрудились.

Он поднял на меня глаза и улыбнулся.

— Bon. Так что теперь?

Я взял папку.

— Сможете сделать так, чтобы бумага перевели к завтрашнему утру?

— Конечно.

Я отдал ему папку и снова сел. Он положил ее рядом со шляпой.

— Послушайте, — сказал я, — прежде чем мы сегодня отправимся на баржу и встретимся с Астер Лавинг, я бы хотел побывать в том баре, о котором говорил Хемингуэй. «Дыра в стене».

— Жуткое место. Кухня там ужасная, да и небезопасно.

— Мне надо там побывать.

Он пожал плечами.

— Как угодно. Когда за вами заехать?

— Часиков в восемь, идет?

— Bon. Тогда у нас хватит времени, чтобы поужинать. А пока вы отдыхайте.

Я покачал головой.

— У меня встреча с Сибил Нортон. Я уже договорился с ней по телефону, звонил отсюда, снизу.

Ледок выпрямился и поджал губы.

— Вижу, вам моя помощь не нужна.

— Анри, она же англичанка. Если все будет нормально, мы с ней и так сможем поговорить. Она объяснила, как до нее добраться. Тут близко. Все будет точно, как и с Розой Форсайт. Когда один — нормально, а двое — уже толпа.

Ледок поднял руку.

— Да-да, согласен. — Он улыбнулся. — И поводов для вранья меньше.

— Ну вот. И то верно. Так что с тем молодчиком снаружи? С полицейским? Он видел, как вы сюда вошли? Сейчас?

Ледок отрицательно покачал головой.

— Я прошел осторожно. Тут есть черный ход.

— Замечательно. Было бы неплохо, если вы, уходя, им же и воспользуетесь.

— А вечером?

— Не надо. Я встречу вас внизу. Зачем их лишний раз искушать? Думаю, нам же лучше, если они не будут знать, что мы догадываемся о слежке.

Ледок кивнул.

— Усыпим их бдительность, да?

— Да и потом, если надо, от них будет легче избавиться.

Он поудобнее уселся на стуле.

— Mon ami, ваши предки, верно говорю, были французы.

В тот же день, в пять часов, я поднимался по ступенькам дома Сибил Нортон. Она жила на самом верхнем — седьмом этаже, так что ступенек было предостаточно. Когда я наконец добрался до последней площадки, дыхание вырывалось из моей груди с шумом и с перебоями.

Две двери — обе красные. На одной, под звонком, — бронзовая табличка с надписью «НОРТОН». Над звонком — крохотный глазок, казавшийся мутно-белым при включенном внутри свете. Я дернул звонок.