Книга Тайна Бутлегера, или Операция "Ноктюрн", страница 58 – Джузеппе Д'Агата

— Думаешь о… миллионе долларов? — Она иронически усмехнулась. — Такой умный человек, как ты, презирающий деньги, но убивающий за плату, человек, который неожиданно получает пленки с записями и фотографии, стоящие целое состояние! Какое искушение… Но ты должен порвать с ними…

— Думаешь, я могу это сделать?

Мерилен покачала головой, доливая себе водки:

— Что и говорить, такая могучая организация… Контрразведка великого государства с разветвлениями во всех странах. Тебя разорвут в клочья рано или поздно.

— Не надо думать о будущем. — Юрек снял пиджак и бросил его в кресло. — Уже поздно. Мы живы, и мы тут сейчас одни. Неужели после стольких волнений тебе тоже не хочется немного ласки? — Он подошел к Мерилен и не торопясь снял с нее плащ. — Мы вместе. Давай любить друг друга, пока у нас еще есть какое-то время.

Они посмотрели друг другу в глаза. Мерилен начала расстегивать кофточку.

— Ночь. Время, которое может быть нескончаемым.

— Подумай, ведь еще может произойти все, что угодно.

Вдруг Мерилен отступила. Обойдя кресло, схватила пиджак Юрека и принялась шарить в карманах, намереваясь завладеть пистолетом.

— Это верно. Может случиться все, что угодно.

Юрек спокойно подошел к ней:

— Оставь. Тебе не справиться с ним.

— Я научилась у моего американского друга, — возразила Мерилен, отступая.

— Забудешь снять предохранитель.

— Я знаю, как это делается.

Она встала по другую сторону стола, и ей удалось наконец нащупать пистолет в кармане пиджака.

— Он не заряжен.

— Заряжу.

— Руки дрожат, промахнешься. Пистолет не игрушка.

— Постараюсь не промахнуться.

Мерилен оказалась между столом и стеной, и Юрек не выпускал ее оттуда. Она достала пистолет из кармана.

Юрек улыбнулся:

— Ты не способна убить хладнокровно.

— Зато ты способен. — Она зарядила пистолет и направила его на Юрека, стоявшего совсем рядом.

— Я запросто могу отнять его у тебя.

— Вряд ли.

— Смотри. У меня хорошая реакция.

— У меня тоже. Доказать?

— Давай стреляй.

Мерилен приставила дуло к груди Юрека.

— У меня есть время. Целая ночь. Не так ли?

Юрек кивнул, спокойно взял из ее рук пистолет и отошел в сторону. Помолчав немного, он вздохнул:

— Хочу, чтобы ты знала все.

— Еще один довод, чтобы убить меня?

— Мерилен, послушай. Я не служу ни Шабе, ни Контатти, никто ничего не платит мне. Это они работают на меня.

Он положил оружие на стол, взял Мерилен за руку, подвел к бару и снова наполнил рюмки.

— Я — военный и служу в разведке своей страны.

Мерилен, казалось, не удивилась.

— Значит, ты русский. Сотрудник КГБ.

— Ошибаешься.

— Тогда кто же?

Юрек с усмешкой указал на рюмки, наполненные водкой.

— Ты это знаешь: я польский аристократ, у меня есть жена и дети, я политический эмигрант. — Он сделал глоток водки и запил минеральной водой. — И моя страна, это же очевидно, Польша.

Мерилен выпила сразу одну за другой обе рюмки.

— Что-то не очень понимаю. Вернее, совсем ничего не понимаю. Но в Польше разве не коммунистическое правительство?

— Разумеется.

— И ты работаешь на коммунистов?

— Да. Тебе это кажется странным?

— Ты граф, католик, изгнанный со своей родины, землевладелец, доведенный до нищеты.

— Ну и что? Разве это не отличное прикрытие для тайного коммунистического агента?

— Прикрытие? Выходит, на самом деле ты не…

— Мерилен, ты все перепутала. На самом деле я тот, кто я есть, и изображаю эмигранта для… для того, чтобы было удобнее работать. Что касается моего титула, чему тут удивляться: в Европе немало аристократов-коммунистов. Здесь, в Италии, например, я знаю на Сардинии одного маркиза, который руководит рабочим движением… — Он улыбнулся и снова глотнул водки, запив минеральной водой. — Говорят, маркиз отчасти ревизионист, но, на мой взгляд, он на правильном пути.

Мерилен выпила еще одну рюмку водки и теперь смотрела на Юрека с изумлением и восхищением одновременно. Он поцеловал ее в щеку.

— Ну вот теперь, когда тебе все известно обо мне, могу также объяснить, почему мои товарищи, русские и поляки… расстреляют меня.

Теперь стоит рассказать о еще более ранних событиях, происходивших в начале сентября.

Тогда в аэропорту «Леонардо да Винчи» вместе с другими пассажирами по трапу самолета «Аэрофлота» сошел молодой светловолосый человек в элегантном летнем костюме, тот самый, который, знакомясь позднее с Мерилен, назвал себя Контатти. Глаза его скрывали модные солнцезащитные очки, лицо было загорелым, выражение его — озабоченным. Багаж его составлял только небольшой чемоданчик, и молодой человек сразу же поспешил к такси.

— Остия антика, — назвал он адрес.

Уже минут через двадцать машина привезла его в этот замечательный старинный городок на берегу моря, совсем недалеко от Рима, и молодой человек отправился осматривать великолепный сад-музей, где собрано множество античных памятников: статуи, фризы, мраморные надгробия, мозаики, руины. Кругом было множество по-летнему одетых туристов.

Молодой человек двинулся вместе со всеми по брусчатке, лежащей тут уже два тысячелетия. Он выглядел обыкновенным туристом, который с интересом и восхищением любуется местными красотами. Возле одной великолепной мозаики он задержался и начал внимательно разглядывать ее, а потом как бы случайно обратился к человеку, стоявшему рядом и тоже интересовавшемуся ею. Это был Юрек Рудинский.

— Освобождают Хагена. Для нас это конец. — Юрек остался невозмутимым. Контатти продолжал: — Наш советник по культуре в Москве Коновальский продался. Он передал Хагену наши имена незадолго до того, как того взяли русские. Вся наша сеть в Европе рухнет… Я в Москве, Шабе в Германии, Ралтек в Лондоне, Либуда в Париже…

— …я в Италии, — продолжал Юрек.

Контатти кивнул:

— И все остальные.

— Я понял. Продолжай.

— Коновальского я убрал, но теперь русские обменивают Хагена на Форста, англичанина, которого схватили с поличным в Штатах.

— И Варшава не возражает?

Контатти недовольно поморщился:

— Шеф велел правительству вмешаться. Протесты, давление… никакого толку. Русские плюют на все это. Им нужно заполучить Рудольфа Форста, он им дороже нескольких миллионов поляков, дороже всей Польши.