Онлайн книга «Две недели на соблазнение»
«Трактат о правилах поведения истинных леди» Нас заверили, что еще есть время для самой грандиозной свадьбы сезона. «Бульварный листок». Октябрь 1823 года Он подхватил ее на руки, повернулся и понес обратно к скамейке у фортепиано. Усадив, опустился перед ней на колени и, взяв ее лицо в ладони, страстно поцеловал. Потом руки его снова скользнули к ее груди и обнажили ее. А она погрузила пальцы в его золотистые пряди. Разумеется, Джулиана знала, что не должна этого делать. И знала, что рискует всем. Но ей сейчас было все равно. Лишь бы он не останавливался. Тут он крепко прижал ее к себе, и ей вдруг стало казаться, что они вот-вот сольются в единое целое. — О, Саймон… — прошептала она. — Саймон, я хочу… — Она внезапно умолкла. — Чего ты хочешь, милая? Милая?.. Это ласковое слово, казалось, еще больше возбудило, и на нее тотчас нахлынуло острейшее желание. Да, она хотела его. Ужасно хотела. Но только не на короткие мгновения в этом темном уединенном месте… не на две недели, а навсегда. И хотела, чтобы он выбрал ее. — Иди ближе. — Она раздвинула ноги, зная, что ведет себя как распутница. Зная, что если их тут застигнут, то ее репутация будет навек погублена, а он уйдет к своей будущей жене. Но ей действительно было все равно. — Ты моя сирена, — прошептал он, проводя ладонями по ее бедрам. — Ты моя соблазнительница, моя колдунья, и я… Я не могу устоять перед тобой, как бы ни пытался. Мое самообладание грозит рассыпаться в прах. Она вздрогнула и прошептала: — Саймон, я не… — Шш… — пробормотал он; и ладони его медленно заскользили по ее ногам, воспламеняя кожу даже сквозь чулки. — Я показываю тебе, что имею в виду, и я… Джулиана, позволь мне прикоснуться к тебе. Ну как могла она устоять против такого соблазна? И вновь понимая, что ведет себя как распутница, Джулиана раздвинула ноги. «Ну и пусть», — сказала она себе. Саймон улыбнулся, потом вдруг пробормотал: — О, да ты не носишь панталоны… — Я… нет. — Она покачала головой, не в состоянии говорить от охватившего ее восхитительного предвкушения. — Не люблю их. Мы их не носим… в Италии. Он впился в ее губы поцелуем. Потом пробормотал: — Обожаю итальянцев. Эти слова, так противоречившие всем их прежним спорам, рассмешили ее. Тут его пальцы коснулись ее лона, и смех Джулианы обратился в стон. — О, Саймон… — прошептала она. — Саймон, пожалуйста, остановись… Ах, нет-нет, не останавливайся! Он с озорной усмешкой спросил: — Так как же? Останавливаться или нет? Она судорожно сглотнула. — Нет, не останавливайся. Он снова усмехнулся: — Не смог бы, даже если бы попытался. И тут вдруг все вокруг нее словно померкло… И казалось, что божественные ласки Саймона уносили ее все быстрее к чему-то… чего она и сама не вполне понимала. А в следующее мгновение она вскрикнула и тут же замерла в объятиях герцога. После чего он ласково поцеловал ее в щеку и, одернув ее юбки, еще крепче прижал к себе. Она долго приходила в себя, и все это время они сидели без движения. Когда же Джулиана наконец вспомнила, где находится и что с ней произошло, она резко отстранила от себя герцога и тихо сказала: — Я должна возвращаться. Она встала, спрашивая себя, сколько же еще ей придется терпеть этот бесконечный вечер. — Но, Джулиана… — пробормотал он с мольбой в голосе. И внезапно умолк. Она ждала, надеясь, что он скажет еще что-нибудь, что-нибудь такое, что все исправит, все изменит… Но герцог молчал, и она проговорила: — Ты женишься. Он поднял руки и тут же в отчаянии уронил их. — Прости. Мне не следовало… Я не должен был… Она вздрогнула и прошептала: — Не надо, не извиняйся. Джулиана уже подошла к двери и положила руку на ручку, когда герцог вновь заговорил: — Поверь, я не могу… — Он помолчал. — Я женюсь на леди Пенелопе, потому что у меня нет выбора. И снова этот его холодный, непререкаемый тон. Невольно вздохнув, Джулиана прислонилась к двери. А герцог добавил: — Есть вещи, которые ты не понимаешь. Но я должен… Ей вдруг ужасно захотелось броситься к его ногам и умолять, чтобы он женился на ней, на Джулиане. «Нет, у меня есть гордость, — тут же сказала она себе. — И единственный способ пережить все это — не уронить свое достоинство». — Разумеется, должен, — прошептала девушка. — Ох, ты не понимаешь… — Ты прав. Не понимаю. Но это не важно. Спасибо за урок. — Урок? Вот он, ее шанс оставить последнее слово за собой. Или по крайней мере позволить себе думать, что она победила. — Страсть — это еще не все, верно? — Чрезвычайно гордая непринужденностью своего тона, Джулиана открыла дверь и выскользнула в коридор. Но она совсем не чувствовала себя победительницей. Напротив, чувствовала, что потерпела ужасное поражение. В конце концов, она нарушила одно из самых важных своих правил — захотела больше, чем могла иметь. Она остановилась перед входом в бальный зал и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Тут кто-то тронул ее локоть. — Ох, слава Богу, я нашла тебя. Нам надо поговорить, — прошептала Марианна, появившаяся с ней рядом. — Очевидно, наши сплетни сегодня не единственные. Джулиана в растерянности заморгала. — Наши… сплетни? Подруга взглянула на нее с раздражением. — Ей-богу, Джулиана, тебе надо выбросить из головы мысль, будто ты одна должна нести ответственность за все неприятности в нашей семье. Ведь мы одна семья. И мы тоже несем это бремя. — У Джулианы не было времени оценить великодушие Марианны, поскольку та уже продолжала: — Очевидно, сегодня имеет место еще одно грандиозное событие. Тебе оно не понравится. Лейтон… — Я знаю, — перебила Джулиана. Ей было бы невыносимо услышать это еще раз. Даже от Марианны. — Откуда ты знаешь? — Он сам мне сказал. Марианна нахмурилась. — Когда? Джулиана пожала плечом, надеясь, что этого для сестры невестки будет достаточно. Увы, она ошиблась. — Джулиана Фиори, отвечай! Когда он сказал тебе об этом? Она могла бы ответить, что узнала все от Ралстона. Или подслушала в дамской комнате. Но Джулиана почему-то сказала: |