Книга Человек, который улыбался, страница 29 – Хеннинг Манкелль

Несправедливость не забыта. Никто из вас не избежит возмездия, Вы умрете, Густав Торстенссон, и Ваш сын умрет, и Дюкер.

Второе письмо было еще короче. Валландер присмотрелся – почерк, без сомнения, тот же.

Несправедливость скоро будет наказана.

Первое письмо датировано 19 июня 1992 года, второе – 26 августа. Оба подписаны именем Ларс Борман.

Валландер осторожно отодвинул письма и снял перчатки.

– Мы поискали в базе данных, – сказал Мартинссон. – Ни у Густава Торстенссона, ни у Стена не было клиента по имени Ларс Борман.

– Совершенно точно, – подтвердил человек, которого, по-видимому, звали Вреде.

– Он пишет о какой-то несправедливости, – сказал Мартинссон, – и, по-видимому, очень серьезной несправедливости. Иначе у него вряд ли был мотив к тройному убийству.

– Конечно, конечно, – рассеянно пробормотал Валландер.

Опять у него появилось странное чувство: вот-вот он должен что-то понять… но это «что-то» все время ускользало от него.

– Покажите, где вы нашли конверт, – попросил он, вставая.

Сведберг подвел его к большому шкафу с документами в комнате, где стоял стол фру Дюнер, и показал на нижний ящик. Валландер выдвинул его – он был набит пластиковыми папками.

– Позовите Соню Лундин, – сказал он.

Через минуту Сведберг вернулся с девушкой. Валландер сразу заметил, что она нервничает, но тем не менее он был совершенно уверен, что Соня никакого отношения к загадочным событиям в конторе не имеет. Откуда взялась эта уверенность, он не знал.

– У кого были ключи от этого шкафа? – спросил он.

– У фру Дюнер, – еле слышно сказала она.

– Погромче, пожалуйста.

– У фру Дюнер, – повторила Соня.

– И только у нее?

– У адвокатов были собственные ключи.

– Шкаф обычно был закрыт?

– Фру Дюнер отпирала его, когда приходила на работу. А уходя, запирала.

– Фру Дюнер передала нам ключ под расписку, – вмешался в разговор человек по фамилии Вреде. – Сегодня шкаф открывали мы.

Валландер кивнул. Он никак не мог сообразить, какой же вопрос он должен задать.

Так ничего и не сообразив, он повернулся к Вреде:

– И что вы об этом думаете?

– Мне кажется, тут не может быть сомнений – автора писем следует немедленно задержать.

– Я не об этом спрашиваю, – сказал Валландер. – Меня интересует ваше мнение.

– Работа адвоката всегда связана с риском.

– Наверное, каждый адвокат рано или поздно получает такие письма?

– Коллегия, вероятно, может предоставить вам статистику на этот счет.

Валландер смерил его долгим взглядом и задал свой следующий вопрос:

– А вам когда-либо приходили угрожающие письма?

– Случалось.

– По какой причине?

– А вот этого я, к сожалению, не могу вам сказать. Адвокаты дают клятву хранить тайну клиента.

Валландер кивнул и сунул письма назад в коричневый конверт:

– Это мы забираем.

– Не так все просто, – сказал Вреде.

Он у них, похоже, был за главного. Вреде встал и выпрямился, и у Валландера вдруг появилось ощущение, что он находится в зале суда.

– На текущий момент наши интересы не совпадают, – прервал его Валландер, злясь на себя за казенный язык. – Вы занимаетесь делами адвокатской конторы… вернее, ее наследством, если так можно сказать. А мы ищем убийц. Поэтому конверт я забираю.

– Мы не можем допустить, чтобы какой-либо документ был изъят без санкции прокурора, контролирующего следствие.

– Позвоните Перу Окесону, – сказал Валландер, – и передайте от меня привет.

Он взял конверт и вышел. Мартинссон со Сведбергом выскочили за ним.

– Будет скандал, – предупредил Мартинссон, когда они вышли из подъезда. Валландеру показалось, что эта мысль доставляет Мартинссону удовольствие.

Он сразу озяб. Порывы ветра становились все сильнее.

– Дальше что? – спросил он. – А где Анн Бритт?

– Ребенок заболел, – сказал Сведберг. – Ханссон пришел бы в восторг, если бы узнал. Он все время утверждает, что с женщинами-следователями одна морока.

– Ханссон все время что-нибудь утверждает, – заметил Мартинссон, – то одно, то другое. От следователя, который постоянно на курсах повышения квалификации, тоже толку мало.

– Письма написаны год назад, – сказал Валландер, – неким Ларсом Борманом. Он угрожает убить Густава и Стена. И к тому же фру Дюнер. Дважды. Пишет письмо, через два месяца – еще одно. Одно из писем послано в конверте какой-то фирмы. Свен Нюберг наверняка разберет, что там на штемпеле. И откуда его послали… А чего мы, собственно, ждем?

Они вернулись в управление. Мартинссон стал звонить Свену Нюбергу – тот все еще копался в саду фру Дюнер, а Валландер засел в кабинете, пытаясь расшифровать почтовые штемпели.

Сведберг пошел разыскивать Бормана в полицейских базах данных. Появился озябший Нюберг. Комбинезон его на коленях был перепачкан травой.

– И как? – спросил Валландер.

– Туго, – буркнул Нюберг. – А ты что ожидал? Мина, знаешь ли, имеет свойство разлетаться на миллион частей.

Валландер показал на коричневый конверт на столе и два письма.

– Надо очень тщательно посмотреть, что можно из этого выудить, – сказал он. – Но прежде всего мне надо знать, откуда они отправлены. И что зачеркнуто вон на том конверте. Все остальное может подождать.

Свен Нюберг надел очки, настроил настольную лампу и стал разглядывать письма.

– Штемпели мы прочитаем, на это есть микроскоп, – сказал он. – А с этим конвертом… надпись замазана тушью. Могу немного поскоблить. Если повезет, в Линчёпинг отправлять не понадобится. Сами разберемся.

– Это срочно.

Нюберг раздраженно снял очки.

– У тебя все всегда срочно, – проворчал он. – Мне нужен как минимум час. Быстрее не выйдет.

– Сколько нужно, столько и нужно, – примирительно сказал Валландер. – Я знаю, что ты время зря не теряешь.

Нюберг взял письма и вышел, столкнувшись в дверях с Мартинссоном и Сведбергом.

– В базах данных Бормана нет, – сообщил Сведберг. – Четыре Брумана и один по имени Боррман. Я сначала подумал, что это опечатка. Но Эверт Боррман попал на карандаш, когда получал деньги по поддельным чекам в конце шестидесятых годов. Если он еще жив, ему сейчас восемьдесят пять лет.

Валландер покачал головой.

– Подождем, что скажет Нюберг, – сказал он. – Угрозы в письмах, прямо скажем, нешуточные, хотя и довольно туманные. Когда Нюберг объявится, я вас позову.