Книга Ночной садовник, страница 56 – Джордж Пелеканос

— Я бы с ней покувыркался, — мечтательно вздохнул Холидей.

— Неплохое выраженьице, — заметил Реймон.

— Я просто мужик, который любит свои «шоколадки». Ничего в этом плохого.

Реймон ополовинил свою бутылку.

— В чем дело, Джузеппе, я тебя обидел? Или ты думаешь, что цветная женщина не клюнет на такого мужика, как я?

Реймон отвел взгляд.

— Джуз женат на сестре, он вам это говорил? — сказал Холидей.

— Хватит нести чушь, Холидей, — сказал Реймон устало и без всякой угрозы в голосе.

— Ты говоришь, что он женат на твоей сестре? — спросил Кук, пытаясь разрядить обстановку.

— Моя сестра умерла, — сказал Холидей. — Скончалась от лейкемии, когда ей было одиннадцать.

— Это шутка, — ответил Реймон Куку. — Он так однажды разыграл меня, когда мы с ним еще ходили в патрульных. И тогда это тоже было не смешно.

— Я не шучу, — сказал Холидей.

Реймон и Кук подождали продолжения, но его не последовало.

Кук слегка откашлялся.

— Значит, ты женат на темнокожей женщине, Джуз?

— Сегодня с утра еще был.

— И у вас все в порядке?

— Думаю, вполне.

— Никаких ухабов на дороге? — спросил Холидей.

— Встречаются иногда, — ответил Реймон.

— Только иногда? — спросил Холидей. — Ходили слухи, что у тебя там были, как это называется, «проблемы с супружеской верностью».

— К черту слухи. Это, небось, тебе твой дружок Рамирес натрепал?

— Не помню. Может, и он. Ходили разговоры.

— Чушь собачья.

— Джонни сказал, что ты к нему сегодня заходил.

— Да, я с ним виделся. Он учил новобранцев — рукопашный, блоки, удары и все такое. Еще один парень, который всплыл, оттолкнувшись от дна.

— Ты хочешь сказать, такой же, как и я?

— Я этого не сказал.

— Ты можешь проработать еще двадцать лет, но тебе никогда не стать таким полицейским, каким был я.

— Тебе не следует так много пить, Док. Из тебя дерьмо начинает лезть.

— Я-то хоть водкой могу отговориться. А ты чем?

— Мне нужно отлить, — буркнул Реймон и поднялся. Он вышел в холл.

Кук наблюдал за ними и слушал их словесную пикировку, сопровождаемую натянутыми улыбками и стискиванием зубов. Теперь Холидей сидел расслабленно, только пальцы по-прежнему плотно сжимали бутылку пива.

— Ты с ним слишком уж круто, — сказал Кук.

— Он толстокожий. Переживет.

— Ты знаешь его жену?

— Встречал ее очень давно. Она очень недолго работала в полиции. Приятная женщина. Умная. Слышал, что у них пара симпатичных ребятишек.

— Так в чем проблема?

— Нет никакой проблемы. Мне просто нравится доставать его. Парень женится на черной женщине, черт возьми, кем он себя воображает, Губертом Хэмфри, [40] что ли.

— Не он поднял эту тему. Ты сам начал.

— Я просто подшучиваю над ним, — сказал Холидей. — Ничего больше.

Реймон вернулся к столу, но не стал садиться и не притронулся к остаткам пива, просто достал бумажник и бросил на стол двадцать пять долларов.

— Этого должно хватить, — сказал Реймон. — Я пошел.

— Мне просто любопытно, — сказал Кук, — вы так и не сказали, есть ли у вас подозреваемые?

— Пока я ничего не знаю, — ответил Реймон. — Ей-богу. Но послушайте, вы ведь больше не будете лезть в это дело, так?

Холидей и Кук вразнобой кивнули. На клятву это мало было похоже.

— Приятно было посидеть с вами, сержант, — сказал Реймон, протягивая Куку руку.

— Мне тоже, детектив.

Холидей протянул руку. Реймон пожал ее.

— Пока, Джуз.

— Пока, Док.

Они смотрели, как он не совсем твердой походкой выходит из бара.

— Он знает больше, чем ему кажется, — сказал Кук. — Просто пока еще не понял.

— И все же я бы утер ему нос, — сказал Холидей.

— Ну, мы ведь не сказали определенно, что не будем заниматься этим делом?

— А он разве спрашивал? Я просто кивал головой в такт музыке.

— Я тоже.

— Хотите еще пива?

— Я свою норму выполнил, — сказал Кук, наблюдая за женщиной, на которую несколько минут назад обратил их внимание Холидей, она разговаривала у стойки с каким-то мужчиной. — Ты пей. А я просто посижу и помечтаю.

Реймон без происшествий проехал по переулкам, ведущим к его дому. Он вел машину немного рискованно, поворачивал чуть резче, чем нужно, и ехал чуть быстрее, чем можно. Некоторые, хлебнув спиртного, стараются вести машину более осторожно, но Реймон в подпитии всегда начинал лихачить. Черт с ним, пусть какой-нибудь патрульный из 4-го участка остановит его. Он покажет ему свой жетон и поедет дальше.

Реймон не сердился на Холидея. Замечания в адрес жены были непонятными и глупыми, но они не были адресованы Регине. Скорее, он намекал на то, что женитьба Реймона на черной женщине была своеобразной демонстрацией. Но это било абсолютно мимо цели. Он влюбился в Регину совершенно случайно. Они были счастливы в своей совместимости, как любая пара людей, полностью подходящих друг другу, поэтому их брак пережил все жизненные неурядицы.

В течение долгого времени Реймон даже особенно не задумывался о том, что у них разный цвет кожи, и тем более после рождения детей. Диего и Алана моментально стерли все, что имело к этому какое-либо отношение. Не то чтобы Реймон не «видел цвета кожи» — самое смехотворное заявление, которое некоторые белые считали своим долгом высказывать. Он просто не замечал его в своих детях.

Правда, в конце 80-х, когда они поженились; им нередко приходилось сталкиваться с некоторым, оставшимся от прежних времен, отрицательным отношением. Но Реймон и Регина еще раньше договорились, что перестанут общаться с любыми родственниками и так называемыми друзьями, если почувствуют в них подобное отношение, у обоих не было ни малейшего желания встречаться с такими людьми или «понимать» их.

Нельзя сказать, что они сами были безупречны. Реймон, как и Регина, открыто признавал — в его душе сидят остатки расового предубеждения, которые не исчезнут никогда, потому что они оба являлись продуктами своего времени и определенного воспитания. Но они точно знали, что новое поколение будет почти избавлено от предрассудков, и благодаря этому их семья останется крепкой и любящей. Похоже, так оно и получилось. И сейчас, когда Реймон с женой и детьми гулял по округу Колумбия, он очень редко слышал брошенные вслед язвительные слова. А когда такое все же случалось, ему в первый момент даже не приходило в голову, что это относится к цвету их кожи. Прежде всего возникала мысль о расстегнутых брюках или перепачканном лице.