Онлайн книга «Дело о дневнике загорающей»
|
Вновь выплыла на свет божий старая история о пачке банкнотов на сумму в пять тысяч долларов, которую требовал неизвестный шантажист и номера каждого из которых были записаны в ФБР. Эти-то номера, казалось, и являются самой большой тайной во всем деле. Ходили слухи, что даже Гамильтону Бергеру не удалось их узнать, хотя он и пытался. ФБР готово было проверять любые внушающие недоверие деньги, но список никому не показывался, и таким путем они надеялись со временем заставить преступника совершить промах: истратив их, он бы наверняка попался. Цитируя Гамильтона Бергера, газеты сообщали, что, по его мнению, убийство Джордана Балларда было, вне всякого сомнения, «тесно связано» с похищением денег из «Меркантайл секьюрити». Помимо всего прочего, многие газеты, ссылаясь на просившее не называть свое имя лицо, которое по долгу службы было обязано находиться в курсе дела, писали, что Перри Мейсон, представ перед Большим советом присяжных, признался в получении от Арлен Дюваль в качестве задатка двух крупных денежных купюр – одна в тысячу, а другая в пятьсот долларов. Далее говорилось, что номера этих банкнотов были зарегистрированы окружным прокурором и что «прилагаются все усилия», чтобы связать их с деньгами, пропавшими из банка «Меркантайл секьюрити». Полиция вовсе не скрывала, а, можно даже сказать, особо выделяла тот факт, что на протяжении последних восемнадцати месяцев Арлен Дюваль жила в свое удовольствие как нельзя лучше, тратилась, не считая, направо и налево, а происхождение денег, которые она явно не заработала, объяснить якобы не могла. Отец ее тем временем вел обычную жизнь надолго приговоренного узника Сан-Квентина и, по всей видимости, с участью своей смирился и бежать не собирался… Делла Стрит подождала, пока Перри Мейсон закончит читать, и сказала: – Грязь уже полилась, и если что, то они ее не пожалеют. – Мейсон кивнул. – Они пишут о чем угодно, но только не о том, что и вы в этом деле замешаны не меньше, потому что принимали от Арлен Дюваль краденые деньги и сговорились заставить замолчать Балларда, чтобы он в суде ничего не показал против вашего клиента. – Конечно, Делла, – согласился Мейсон, – мяч сейчас у них, и они на подаче. – А вы не собираетесь пойти в тюрьму и переговорить с Арлен Дюваль? – Пока нет. – Но ведь вы можете, не правда ли? Она арестована, ей предъявлено официальное обвинение, и ваша прямая обязанность как адвоката теперь состоит в том, чтобы… – Все верно, – подтвердил Мейсон, – им настолько не терпится дождаться моего визита к ней, что они даже специально упомянули, что я смогу ее видеть, если пожелаю, в любое время дня и ночи. – Почему бы вам не сделать этого? – Делла Стрит озадаченно смотрела на своего шефа. – Потому что та комната, где мы с ней увидимся, будет нашпигована полицейскими микрофонами, как гусь чесноком. – Но вы можете говорить, соблюдая предосторожность, и… – Я-то всегда соблюдаю предосторожность, но вот будет ли осторожной Арлен Дюваль? Не скажет ли она чего-нибудь лишнего, в результате чего мы сами затянем петлю у себя на шее, вот в чем вопрос… – Об этом я не подумала. – Зато об этом подумал Гамильтон Бергер, и мысль эта, судя по всему, не дает ему покоя. Неожиданно ожил и пронзительно напомнил о себе незарегистрированный телефон на столе Перри Мейсона. Так как номер его знали только Делла Стрит и Пол Дрейк, Мейсон мгновенно схватил трубку и поднес к уху. – Слушаю, Пол! В чем дело? Голос Дрейка был хриплым и напряженным. – Перри? Наше дельце разворачивается со страшной силой. – Не тяни, Пол! – Помнишь то некое неопровержимое, уличающее доказательство, о котором раструбили газеты и которое, по мнению полиции, отметет все сомнения и так далее? – Помню, и что? – В трейлере у Арлен Дюваль нашли тайник, полный денег. – На какую сумму? – Не знаю, но где-то около двадцати пяти тысяч. – А где был устроен тайник? – Одна из внутренних панелей оказалась съемной. Обычно пространство между внутренней обшивкой и внешней оболочкой трейлера заполняется чем-то вроде стекловаты, но на этот раз роль тепло– и звукоизоляции играли живые денежки. Тайничок что надо! – Это все? – Нет, Перри, далеко не все! Помнишь пять тысяч в банкнотах, номера которых хранятся у кого-то наверху? Ну так вот – более тысячи долларов этих самых денег обнаружили в тайнике Арлен. Но есть и кое-что другое… – Что именно? – Не знаю, Перри, одобришь ты мои действия или нет, но слушай! Помнишь, я говорил как-то, что Манди – малый порядочный и довольно консервативный? Ну да, конечно, ты не мог забыть. Сейчас я за Сэккитом приставил другого, этому палец в рот не клади, откусит не задумываясь. Короче, вчера ночью, после того как Томас Сэккит, он же – Говард Прим, оставил джип перед домом и отправился баиньки, мой человек излазил его автомобиль вдоль и поперек, и, оказалось, небезуспешно. Он снял несколько вполне приличных отпечатков пальцев и один совершенно четкий – большого и указательного – с солнцезащитного козырька в кабине. Он видел, как Сэккит поднимал его. – Отпечатки проверили? – Само собой! Томас Сэккит – почетный ветеран уголовной хроники. Занимался подделкой денег и документов на высокопрофессиональном уровне, а кроме того, к его рукам всегда что-то липло. Он опасен, Перри! – Когда ты получил эту информацию? – Об отпечатках я знал уже рано утром, но пока проверили, сравнили – в общем, то, что я только что тебе рассказал, мне сообщили буквально несколько минут назад. – Хорошо, Пол, этого Сэккита нам надо как следует потрясти, и посмотрим, что из него выпадет. Где он сейчас? Твой парень следит за ним? – Разумеется. Сэккит сейчас на Лагуна-Бич. Заехал перед этим в Ньюпорт-Бич, подцепил смазливенькую огненнокудрую куколку, которая по-тря-са-ю-ще смотрится в облегающем ее стройное тело купальнике, они весело поплавали, а теперь зарылись в песочек и плевать хотели на всех. – Где твои ребята? – Один наблюдает за парочкой, а второй глаз не спускает с джипа. И если Сэккиту вздумается повторить его вчерашний трюк с исчезновением, то не первой, так второй стрелой мы его возьмем. – О’кей, Пол! Мы с тобой сию же минуту направляемся на Лагуна-Бич брать интервью у Томаса Сэккита. И я думаю, что наши вопросы ему не понравятся. |