Онлайн книга «Дело рыжеволосой непоседы»
|
– Хорошо, – вздохнул Нили. – Попытаюсь воспользоваться первой же оказией. Если меня понесет не туда, дерните за пиджак. Мейсон поудобнее устроился в кресле. – Мистер Редфилд, вам знаком этот револьвер, – продолжал между тем Строн, – так называемый кольт «кобра», который мы собираемся представить суду в качестве вещественного доказательства, а пока считаем материалом для идентификации под литерой «А»? – Да, сэр. – Вы проводили пробные стрельбы из этого револьвера? – Да, сэр. – Как это делается? – Э-э… Стреляют в коробку, плотно набитую ватой. Коробка должна быть достаточно длинной, чтобы остановить пулю, не причинив ей повреждений. – Что происходит дальше? – Дальше осматривают пулю под микроскопом, изучают следы на ней. – Вы не могли бы в общих чертах рассказать нам о том, что это за следы и откуда они берутся? – Ну… Их можно разделить на следы общего и индивидуального характера. – Что представляют собой следы общего характера? – Это царапины, которые остаются на поверхности пули после ее прохождения по нарезному каналу ствола. Они имеют вполне определенную глубину и ширину, можно оценить их количество и направленность, а по общим характеристикам – установить вид и калибр огнестрельного оружия, из которого была выпущена пуля. – А следы индивидуального характера? – Это микроцарапины, оставляемые на пуле мельчайшими неровностями внутренней поверхности ствольного канала. Абсолютно гладких поверхностей в природе не существует, и эти неровности в каждом из стволов, конечно же, разные, поэтому оставляемые ими на пулях еле заметные следы можно по значимости сравнить с отпечатками пальцев. – А теперь скажите, вы сравнивали пулю, извлеченную из столба опоры ограждения, с пулями, выстреленными из этого револьвера при пробных стрельбах? – Да, сэр, сравнивал. – Таким образом вы получили возможность указать, из какого револьвера была выпущена пуля, извлеченная из столба, не так ли? – Да, сэр. Я сравнил общие и индивидуальные характеристики и могу с полной уверенностью утверждать, что она вылетела из ствола этого револьвера. – Так. Теперь давайте поговорим о пуле, послужившей причиной смерти потерпевшего. Ее извлекли и направили вам, не так ли? – Да, сэр. – Вы проводили ее экспертизу? – Хочу заметить, что эта пуля оказалась сильно деформированной. Она была в очень плохом состоянии, но мне все же удалось выявить общие характеристики, позволяющие утверждать, что она была выпущена из кольта тридцать восьмого калибра. – А что можно сказать о ее индивидуальных характеристиках? – Я не могу в данный момент идентифицировать пулю на основании ее индивидуальных характеристик. От нее мало что осталось… – Итак, Ваша Честь, – Строн повернулся к судье, – я вновь повторяю свое предложение приобщить указанный револьвер к делу в качестве вещественного доказательства. – Вношу протест, Ваша Честь, – произнес Нили, выпрямляясь во весь рост и расправляя плечи. – Это предложение неправомерно, неуместно и несущественно. И не обосновано должным образом. Отсутствует всякая взаимосвязь. Судья Киппен посмотрел на молодого адвоката. Взгляд его был доброжелательным, но в то же время исполненным некоей мрачной решимости. – Давайте-ка разберемся, мистер Нили, – сказал он. – Вы возражаете против приобщения к делу в качестве вещественного доказательства этого вот револьвера, который, по всеобщему признанию, находился у ответчицы. Возражаете только потому, что оказалось невозможным провести сопоставительную экспертизу, чтобы идентифицировать пулю, послужившую причиной смерти потерпевшего. Я правильно вас понял? – Мы не признаем, что револьвер находился у ответчицы. Он был у мистера Перри Мейсона. Судья Киппен покачал головой. – Может быть, с формальной точки зрения и существует какая-то разница, но я не собираюсь вдаваться слишком глубоко в формальности. Если факт передачи обвиняемой оружия мистеру Мейсону имеет какое-то значение, он будет особо отмечен в дальнейшем, но зачем же препятствовать в приобщении револьвера к делу? Этого я никак не могу понять. – Чтобы предотвратить судебную ошибку. Ибо, с позволения суда, никому не известно, из этого ли револьвера вылетела пуля, отправившая на тот свет потерпевшего, – настаивал Нили. – Но ведь все указывает на то, что речь идет именно об этом револьвере. Ответчица сама сообщила полицейским о том, что стреляла из револьвера в направлении машины, водителем которой был человек с наволочкой на голове. – Отсюда совершенно очевидно следует, – заявил Мейсон, поднимаясь и становясь рядом с молодым коллегой, – что этот водитель никак не может быть тем мужчиной, чей труп найден в каньоне. – Почему? – спросил, недоумевая, судья Киппен. – Потому, что свидетельства, предъявленные суду обвинением, недвусмысленно указывают на то, что наволочка была натянута на голову потерпевшего после его смерти, – заявил Мейсон. – По мнению обвинителя, именно это доказывает вину ответчицы, – сказал судья Киппен. – Совершенно верно, – согласился Мейсон. – А вот моя подзащитная считает это доказательством того, что убитый никоим образом не может быть тем человеком, в которого она стреляла. – Что вы говорите? Как это может быть? – спросил, резко подавшись вперед, судья. – Вы исходите из того, что на дороге находились два человека с наволочками на головах? – А почему бы и нет? – пожал плечами Мейсон. – Пусть обвинение докажет, что этого не было. Судья покачал головой. – Если дело только в формальностях, – заявил он, – я считаю, что ваши протесты могут иметь какое-то значение скорее для оценки значимости вещественного доказательства, чем для признания его таковым, и если у вас нет каких-то вполне определенных оснований полагать, что… – Думаю, такие основания имеются, Ваша Честь, – сказал Мейсон. – Я хотел бы предложить суду осмотреть то место, где происходила эта самая стрельба. – И что это нам даст? – поморщился судья Киппен. – Мы намерены представить позицию защиты, – сказал Мейсон, – и я рассчитываю на то, что суд лучше ее поймет, когда воочию увидит арену, на которой разыгрались события. – Есть возражение! – вмешался, вскочив на ноги, Джеффри Строн. Его голос дрожал от злости. – Вам всем известно, что защитник обожает устраивать театральные представления в ходе предварительных слушаний. Но у предварительных слушаний совсем иные функции. Их задача – лишь установить, было или не было совершено преступление, и если таковое имело место, оценить достаточность или недостаточность оснований считать, что его совершил ответчик. Предъявленных обвинением доказательств вполне хватает, чтобы утвердительно ответить на оба вопроса. |