Онлайн книга «Огонь на поражение»
|
Деревянные солдаты Урфина Джюса… Горят, но боли не чувствуют… В том-то и дело, что люди — не поленья для топки «локомотивов истории». И фраза Энгельса о том, что «насилие — повивальная бабка истории», — цветистая метафора. Не более. Люди — суть души живые. Как в Писании? «ВОТ, ВСЕ ВЫ, КОТОРЫЕ ВОЗЖИГАЕТЕ ОГОНЬ, ВООРУЖЕННЫЕ ЗАЖИГАТЕЛЬНЫМИ СТРЕЛАМИ, — ИДИТЕ В ПЛАМЕНЬ ОГНЯ ВАШЕГО И СТРЕЛ, РАСКАЛЕННЫХ ВАМИ!»' (Исайя: 50:11.). А мне нужно победить. Победить и остаться живым! Искусство любого боя состоит в том, чтобы навязать противнику свой стиль, свою манеру, свою территорию. Ясно, что пять амбалов, накативших на улице на мастера спорта по шахматам, изначально оказываются победителями. И ему необходимо пригласить их за шахматный столик… И сыграть на его условиях. Можно — на деньги. Да, давненько не брал я в руки шашки… На что играем? На мертвые души! Вот только амбалы за столик не пойдут. Они знают свою силу и свою территорию. Любопытно, что шахматы, изобретенные в Китае, как и И-Цзин (считается почему-то, что в Индии или в Пер-сии), первоначально имели, кроме известных, еще одну фигуру — «мину», которая подкладывалась на любое поле, и, как только фигура соперника попадала на это поле, она считалась уничтоженной (естественно, подкладывалась не явно: просто записывалась заранее, что такое-то поле считается «заминированным»). Была и другая особенность: ход белых или черных определялся не очередностью, а жребием! Кто-то мог получить три хода подряд, кто-то пять. Игра случая? Везет — не везет? Со временем игру «осправедливили», и она стала логико-формальной. И продолжала почему-то считаться то «отражением жизни», то «свидетельством полководческого искусства». Чушь собачья! Кто знает, проиграл бы Наполеон битву при Ватерлоо, если бы не был болен гриппом, с температурой под сорок?! Не повезло… Случай… Так что с первым ясно: навязывай бой на своей территории. Отсюда же вытекает второе: противник должен искренне думать, что это" он тебе навязал свою манеру, что ты действуешь на его территории, под его контролем. Это сложнее, но достижимо. Третье. То, чего нет ни в шахматных учебниках, ни в канонах по воинскому искусству и боевому мастерству, ибо ни на чем не основано. То, что позволяло Александру Суворову громить армии турок, вдесятеро превосходивших его силы. Сформулировал это просто и изящно Козьма Прутков: «Козыряй!» Не важно, что сидишь «без козыря», не важно, что логика не на твоей стороне и игра на чужом поле и не в твою пользу, не важно, что ветер встречный, что сил нет, что проще упасть и уснуть… Ничего не важно! Важно лишь то, что ты хочешь победить! А потому — козыряй! Фигуры национал-олигархов и компрадор-олигархов определились. Определилась расстановка сил. Причем первые имеют существенный перевес. Изменить ситуацию в пользу людей Организации и сил, которые они представляют, может только информация, содержащаяся в Досье. «Сдать» бы то, что имею, кому-нибудь, и дело в шляпе. Таскать этот «чемодан без ручки» дальше?.. И нести тяжело, и бросить жалко. А кто сказал, что будет легко? К тому же этот «чемодан», брошенный на одну из сторон, может так нарушить пусть призрачное, пусть шаткое, но равновесие, что события выйдут из-под контроля и последствия могут стать непредсказуемыми… При сложившейся ситуации обладание Досье означает власть. Почти неограниченную. А кто из известных мне персон легко выдержит испытание, искушение безграничной властью?.. Вот так, с кондачка, наобум — не могу назвать. И по здравому размышлению — тоже. И еше — тяжелая, как поступь Командора, тень… Гудвин. Значит — решение прежнее. Досье найти и уничтожить. Картина битвы мне ясна! Действие. Набираю номер. Трубку берут после первого гудка: — Кругов. — Не разбудил? — Привет, Спиридон. Я не ложился. «Спиридон». Геннадий Спиридонов, боксер из ДСО «Трудовые резервы», который дважды «валил» меня. Один раз в первом раунде, другой — во втором. Притом — что по технике был значительно слабее. Но превосходил желанием победить, полной уверенностью, духом. В общении с Круговым имя «Спиридон» стало для нас нарицательным; выражение «на Спиридона не нарвись» означало — не спори глупость, не расслабляйся. Значит, «Спиридон». — Поспишь? — Ага. Хотя бы часочек. А то и полтора. — Да ладно, ты не стесняйся. У меня не горит, спи, перезвоню, когда скажешь. — Да нет, Спиридон. Ты же меня знаешь, дай волю, да изолированную квартиру, да чтобы со службы звонками не беспокоили, — я и сутки просплю. Рад бы в рай, да грехи… К девяти тридцати должен быть на планерке. Как штык. Так что звони через полтора часика — не ошибешься. — Лады. — Сам спал? — Еще как. — Ну и славно. Кругов повесил трубку. Итак, его «пасут». В разговоре он сообщил мне, что через час-полтора постарается «сбросить» хвосты и быть на «чистой», «изолированной» хате, туда и перезвонить. Телефон там тоже «чистый». Мимоходом я выяснил, что у меня «не горит», сижу «тихо» — потому что «спал» нормально. Набираю другой номер. На этот раз трубку берут лишь после девятого гудка. — Да… — Голос со сна хриплый, и я словно воочию вижу опухшее лицо его обладателя. — Это у вас можно заказать серебряные цепи к сливным бачкам первого поколения? — Что?.. Какие цепи?.. — Кандальные. Вернее, псевдокандальные. Черненые, под старину, инкрустированные венецианским хрусталем и индийскими сапфирами. Красиво, а? — Б-б-б-л-и-н!.. Др-р-р-онов!.. На всякий случай отставляю трубку подальше от уха. Потоки художественно-бесформенной, грубой, девственно непристойной брани вылетают из телефонной мембраны со скоростью истребителя-перехватчика, врезаются в ближайшую стенку и готовы посыпаться с нее хрустящей грудой вместе с известкой. Так, вроде поутихло. Подношу трубку к уху. — Рад, что ты уже на ногах и готов посмотреть в глаза новому дню. — Дрон… Ты… — Рудольфыч, угомонись. Лучше вермута хлебни. Слышно, как трубка на том конце гулко стукнулась о что-то твердое. Видимо, мой абонент пошел исполнять пожелание буквально. Судя по голосу и по тому, что он произносил, Сашка вряд ли спал больше двух часов. Если отключку после хо-рошей дозы крепленых вин, смешанных в его желудке в самой причудливой пропорции, можно назвать сном. Вот только бы с опохмелкой не перестарался — мне поговорить с ним нужно. Вернее проконсультироваться. |