Онлайн книга «Камин для Снегурочки»
|
– Смешно, право! Хочешь, фамилию врача назову? – усмехнулась Ирина. – Стерва! – заорала Глафира, бросаясь на собеседницу. – Дура! – завопила Ира, отпрыгивая в сторону. – Свин, держи свою лжеалкоголичку! – Ты о чем? – напрягся продюсер. – Да знаю я все, – отмахнулась Ирина, – читайте «Шоу». С этими словами она быстро ушла. Свин и Глафира переглянулись. – Откуда она узнала? – мрачно спросил продюсер. – Понятия не имею! – взвизгнула певичка. – Найду, кто продал, и урою, – пообещал Свин. Я стала покрываться потом, шагнула в сторону, вновь наступила на ногу одному из трансвеститов и спросила: – Эта Ирина кто? – Кротова? – уточнил размалеванный парень. – Ужас, летящий на крыльях ночи, репортер газеты «Шоу», про нас пишет. Такое нарывает! Ее тут половина народа пристрелить хочет. Ирочка может в один миг с грязью смешать, она вечно за кулисами толчется, по зернышку дерьмо клюет. Недолго думая, я побежала за журналисткой. – Ира, погодите! Кротова оглянулась: – Чего тебе? Я подбежала к ней: – Пожалуйста, не пишите ничего про Глафиру. – С какой стати? – Очень прошу, ну, про коньяк. – Да? А что с коньяком? – Я случайно сболтнула про то, что она его выливает. – Слово – не воробей! – Умоляю вас, меня уволят. – И хорошо, найдешь другое место. – Никогда. – Не рыдай, – хмыкнула журналистка, – рано или поздно все равно бы это узнали. – Я окажусь на улице! – Сейчас тепло, не замерзнешь! – Мне некуда идти. – Я слышала уже сказочку про деревню в Тюменской области, – скривилась Ира, – дурее ничего не придумала? У тебя московский говор. Меня охватило отчаяние. – Послушай, пожалуйста! – Ну, говори, – смилостивилась Ирина. Когда мой сбивчивый рассказ иссяк, журналистка покачала головой: – Хорошо, твоя история впечатляет. И знаешь почему? Я узнала тебя сразу! А ты меня нет. Сначала я подумала, что ты прикидываешься, изображаешь неизвестно кого. Но потом растерялась, больно здорово ты актерствовала. Стала присматриваться и сомневаться: она – не она. Вроде одно лицо, с другой стороны, меня не признала, а ведь я твоя родня. – Родня, – подскочила я, – в каком смысле? – В прямом, – одними губами улыбнулась Ирина. – Ты знаешь, кто я? – Естественно. – Господи, скажи!!! – Это долгий разговор, не здесь же его вести! – А где? – Приезжай послезавтра ко мне. – Адрес, скажи скорей адрес! Ирина покачала головой: – Если ты играешь, то делаешь это гениально, прими мои поздравления, зря я тебя курицей считала. Если на самом деле потеряла память, то положение ужасное, хотя это понять можно, после всех несчастий… – Эй, Танька, – заорал один из подтанцовки Глафиры, показываясь в коридоре, – несись на реактивной тяге, Глашка бесится, нам на другой концерт ехать пора! – Значит, так, – быстро закончила Ирина, – я сегодня в Питер уезжаю, вот тебе телефон, звони послезавтра, встретимся, и я все расскажу! Я быстро сунула визитную карточку в карман и пошла в гримерку. Отворила дверь и поняла, что попала в самый неподходящий момент. Глафира сидела на полу, в углу, около большого трехстворчатого зеркала. Над ней с розовым полотенцем в руках стоял Свин. Не замечая моего появления, продюсер хлестал полотенцем певицу по щекам, приговаривая: – Ну ты и сука! Меня удивило поведение Глаши. Вместо того чтобы, как всегда, орать и материться, певица пыталась закрыть хорошенькое личико руками и шептала: – Ой, не надо! Свин, пожалуйста! Продюсер отшвырнул полотенце. – Одевайся, дрянь, – выплюнул он и, тяжело дыша, ушел. Я бросилась к Глафире: – Тебе больно? С какой стати ты терпишь такое! Внезапно она тихо заплакала: – Он мой хозяин, у него деньги, связи, а у меня что? – Имя! Звездный статус! Глаша встала на ноги, взяла ватный диск и стала стирать с лица слезы, перемешанные с косметикой. – Звезда – это фикция, – внезапно серьезно сказала она, – есть, конечно, маленький круг тех, кто имеет весомое имя и может работать сам по себе, Максимов, допустим. Да и то Андрюша зависит от многих людей: композитора, например. Нет новых песен – нет и Максимова, нельзя же годами старые хиты перепевать. Ну а такие, как я… Вытурит меня Свин, и что? Пропала Глаша, публика-то из козлов состоит, мигом забудет. Вон сегодня группа «Рынок» выступала, видела? – Да, хорошенькие такие блондиночки. – Хорошенькие блондиночки, – передразнила меня Глафира, – точно! Только это уже то ли пятый, то ли шестой состав – и все как одна хорошенькие блондиночки. Куда же прежние деваются, знаешь? – Нет, – покачала я головой. – И я тоже, – сказала Глафира, – исчезают одни хорошенькие блондиночки, появляются другие, а залу все равно. Группа «Рынок» поет! Вау! Классно! Супер! Ля-ля-ля! Где же прежние блондиночки? Это шоу-биз, детка, тут как в лесу с леопардами: выжил – отбил себе место для охоты, слабинку дал – и тебя съели! Ам, нету хорошеньких блондиночек! Ам, прощай, Глафира, другую Свин вытащит и тоже Глашей назовет, чтобы бренд не пропал! Я-то уже вторая Глафира, будет третья, и что? – Ну это ты глупости говоришь, – воскликнула я, – тебя столько народа в лицо знает! Глафира задумчиво посмотрела в зеркало. – Морда… да! Это легко! Вон Катю из «Веселых» никто не признает, она себе нос исправила, овал лица подтянула, парик, очки… – А голос? – не успокаивалась я. |