Книга Смерть от тысячи ран, страница 27 – D.O.A.

Затем последовали расспросы о Мадриде, где Баррера родился, а они никогда не бывали. Он нарисовал им окрашенный в ностальгические тона портрет города.

— Мадрид изменился. Стал более жестким.

— Здесь то же самое.

— Да.

— Прежде таких историй у нас не бывало.

— Да.

— Людей не сжигали в их автомобилях. Да и автомобилей не сжигали.

— Да.

— Валери все же рассказал мне, почему вы сюда приехали.

— Да, — Баррера бросил смущенный взгляд на Массе дю Рео, — я полагаю, такие вещи касаются не только тех, кто здесь живет. Это работа.

Похоже, его ответ не удовлетворил хозяйку.

— У вас там, в Мадриде, тоже есть такие люди?

— Traficantes? Да. Первые трое погибших из моих краев. Очень умные люди, cinicos, [71] которые постигли сущность людей и продают им свои droga. [72]

Мишель Массе дю Рео не понравился тон ее гостя.

— Вас послушать, так вы чуть ли не сожалеете о том, что с ними случилось.

— Они играют, они проигрывают. Во всяком случае, они играют.

— Довольно странные суждения для представителя закона.

— Без них и мы бы не могли играть. — Баррера улыбнулся и отхлебнул из своего бокала.

— Это не игра, а такие люди — чудовища.

— Нет, больше чем чудовища. Будь они просто жестокими, это бы упростило нам задачу, верно? Но они обладают властью — повсюду. Их влияние многонационально. Они задействуют огромное количество людей, за доллары готовых на все, потому что для них это единственный способ выжить. Или потому, что так проще. Наркодельцы поняли это и пользуются. Платят они плохо, не дают seguridad social, [73] но никто не может пожаловаться — профсоюзов нет. Plomo о plata, как говорится, «свинец или серебро», вот и весь разговор.

— Выживает сильнейший. Таков закон.

— Да, чистый капитализм. У них там кое-что есть. Что нужно нам здесь. Любой ценой. Они показывают нам нашу истинную цену.

— Нам? Не понимаю, как мы…

— Двести миллиардов кокаиновых долларов в год — кто-то же должен их заплатить. А кто может платить? Nosostros. [74] Каждый раз, когда кто-то здесь покупает себе кокаин, он платит картелям. И именно он отвечает за mas violencia, mas miseria [75] там. — Баррера явно разгорячился. — Наркоманы не убивают, не воруют, даже не портят окружающей среды — они делают хуже: они потребляют. Ради удовольствия или нет, проблема не в этом, их никто не заставляет, они потребляют и ни о чем не желают слышать. А наркодельцы только богатеют. Из-за этого, из-за нас. Мы попустительствуем. Кокаин — это cool. [76]

— Европа — это не Америка.

Испанец грустно улыбнулся и кивнул:

— Наркодельцы добрались уже и сюда. Теперь и тут есть место, клиенты, возможности. Они идут вслед за бизнесом, за деньгами. Туда, где они есть. Глобализация, они это поняли.

— Похоже, один из этих двойников, которые круглый год достают нас. — Может, поужинаем? — предложил Валери Массе дю Рео.

— Капитан, вы левый?

— У меня двое сыновей. Я часто спрашиваю себя, какой мир мы им оставим.

Они сели за стол и больше не говорили на эту тему. После ужина Массе дю Рео уединился с Баррерой в своем кабинете. Вернувшись нынче вечером домой, он принес плотный коричневый конверт формата A4. Теперь конверт лежал на телевизоре, и он предложил испанцу взглянуть.

— В нем фотографии иностранца, прибывшего вместе с Аранедой. Они взяты с кассеты видеонаблюдения аэропорта. Далеки от идеальных, но на данный момент это все, чем мы располагаем.

Мигель Баррера вытащил четыре отпечатка. Изображения черно-белые, словно бы составленные из крошечных квадратиков, сделанные сверху вниз. Два панорамных снимка, запечатлевшие много народу, колумбийского адвоката, французских полицейских и таинственного человека. Он был на двух других фотографиях — крупных планах с увеличенных предыдущих отпечатков. На них человек был в бейсболке, низко надвинутой на лоб. Лицо по-прежнему оставалось невидимым.

— Откуда они у вас?

— От приятеля из полиции воздушных сообщений. Любезность.

— Судьи в курсе?

— Я еще не докладывал прокурору, что есть возможность получить отпечатки.

— Он везде старательно прячет лицо под головным убором. Его не видно.

— Вся видеозапись такая. Приятель передал мне самые лучшие кадры.

— Осмотрителен. — Баррера молча пролистал отпечатки, после чего, не глядя на Массе дю Рео, заявил: — Вы должны установить наблюдение за Аранедой. Немедленно. Он и человек из аэропорта заодно. Его необходимо опросить относительно троих сегодняшних трупов.

— Почему?

Не отвечая, испанец продолжал изучать фотодокументы.

— Чтобы установить наблюдение за адвокатом, мне нужно получить согласие прокурора республики. Довольно сложно — без достаточного основания.

— Нелегко с судьями, да? — Поскольку Массе дю Рео не отвечал, Баррера поднял голову от бумаг. — Аджюдан их не любит.

— Следаки редко любят судейских.

— Мне показалось, у него сильный стресс.

— Слишком много работы, слишком много дел. Бригады, которые обычно нам помогают, задействованы в операции «Ястреб». Ищут беглеца, — уточнил Массе дю Рео. — Так что шесть трупов сразу, отсутствие поддержки — это многовато.

Баррера согласился.

— А вы судей любите?

— У меня нет выбора.

— Они отдадут тела?

— Да.

— Скоро?

— Постараются как можно скорее.

— Почему?

— Потому что им так удобно. Они оказывают услугу. Не Аранеде или вашему Triple Сего. Риньи, местному адвокату. И тулузскому тоже. И здешним баронам. Виски?

Баррера кивнул.

Массе дю Рео плеснул виски в стаканы, поднял к глазам бутылку:

— «Мортлах». Односолодовый. Действительно очень редкий. Торговец, который мне его рекомендовал, уверял, что это любимый виски Черчилля. Якобы он любил добавлять его в чай.