Онлайн книга «Вирусный маркетинг»
|
Настороженно посматриваю вправо, шарю отмычкой в замочной скважине. Из-за двери доносится шорох. «Проснулся». Тридцать пять. — Пришлось за тобой побегать, Питер. Мышцы Сахара напрягаются, он тянет руку, пытаясь нащупать кнопку, включающую сигнал тревоги. Я уже сижу на нем верхом, заламываю руку за спину, выкручивая плечо, и закрываю лицо подушкой, чтобы заглушить крики. Но не чтобы убить его. Перерезаю провода сигнализации ножом, потом вынимаю из сумки металлическую коробочку. «Подарок от профессора Дармана». Двадцать. Сахар дрыгает костлявыми руками и ногами, но моя хватка не ослабевает. Я сижу верхом на отце, сосредоточившись на каждом этапе своей задачи. В коробочке лежит шприц. Пятнадцать. Мышцы его шеи вздрагивают, когда игла проникает в яремную вену. — В память о Натане, Камилле и обо всех остальных. Надавливаю пальцем на поршень, жидкость вливается в вену. Десять. Убираю подушку и, опустив руки, на несколько мгновений застываю, как завороженная. «Только и всего». Посреди кровати, под ризой Сахара, бушует вирус. Соприкоснувшись с его ненавистью и безумием, он порождает такие мутации, каких еще не видел никто. Полы его одежды приподнимаются от внезапных толчков, вызванных генетическими трансформациями. На лице и руках появляются метастазы. Пять. На губах выступает пена. Воткнутый в шею шприц меняет форму. Волокна мышечной ткани образуют странную сеть, которая начинается у кончика иголки. Три. Полупрозрачная сеть превращается в кокон, обволакивающий зараженное тело. Две. Между полами ризы прорастает черная трава. Я выскальзываю в коридор и проделываю тот же путь в обратном направлении. Одна. У меня не осталось ни секунды. РИЕЗИ, ЮГ СИЦИЛИИ, 15 августа 2008 — Я могу помочь тебе. Вот что сказал старик. Мне хотелось есть, и сердце билось не слишком быстро. Было очень душно, но я отказала своему ненормальному телу в возможности потеть. — Что я получу взамен? — Мое молчание. Джон Манкидор задумался на пару мгновений. — Я без труда разыскала тебя и могла бы убить прямо сейчас, если бы захотела. — Я нужен тебе. — Скажи, где. А там посмотрим. Джон засомневался, но ставки были слишком высоки, и он продолжил. — Мне не нужна свобода. Для меня она бесполезна. Моя тюрьма — здесь. Я показала ему толстую, вздувшуюся вену на предплечье, давая понять, что надо мной господствует вирус. — Тогда изменим правила. Джон дышал с трудом. — Идет. Он протянул мне руку, но я ее не пожала. — Я могу передать тебе все необходимые бумаги. Об этом я и не думала. — Ты должен сдержать обещание, Джон, это в наших общих интересах. — Как мне с тобой связаться? — Об этом не беспокойся, старик, тебе никогда не скрыться от моего взгляда. Я посмотрела на его морщинистое лицо, а затем — на закаленную сталь своих рук. Проследив за моим взглядом, Джон выдвинул ящик стола, достал оттуда картонную папку и протянул мне. — Скоро увидимся, очень скоро. Сегодня чудесная погода. В глазах встречных мужчин и женщин читается восхищение моей фигурой. Они бросают непристойные взгляды на мои формы. Мне нравится чувствовать их желание. Почти физически осязаемое. Я угадываю кататоническую дрожь, пробегающую по спинам самых настойчивых из них. Она спускается к низу живота. А потом достигает моего тела, окутывая теплой волной. Я закрываю глаза. Я вижу. «Джон Манкидор сдержал слово». Тогда мужчины и женщины замечают на моей коже пятна. Они внушают отвращение тем, кто подходит слишком близко. Эротическое удовольствие затухает, не достигнув цели. Черная трава рыщет по венам в поисках выхода. Давит на кожу изнутри. Осваивает новые участки. Дщери и сыны Иерусалимские, не смотрите на меня, что я больна. Отцы мои разгневались на меня, поставили меня стеречь виноградники. Моего собственного виноградника я не стерегла. [52] Мне снится клиническая смерть. В голове продолжают роиться образы, порожденные неубиваемым вирусом. Это гораздо хуже, чем болезненная утопия человека-охваченного-безумием, меня гложет научная реальность, прокапывая ходы в моих видениях. Это кошмар. И риск, и сложность одновременно. Бесконечно малые величины и бесконечное могущество. Закончив миссию, я не позволю черному растению распустить под лучами солнца свои листья и цветы. Но вслед за верой приходит сомнение. Я встречаюсь с дочерью, с первой. И кто знает… …Что творится в материнской утробе. |