Онлайн книга «Стриптиз-клуб «Аллигатор»»
|
Я глубоко затянулся и бросил недокуренную пятку в океан. Шерри-Ли, похоже, все никак не могла решиться принять мое предложение. Может, слов недостаточно? Может, от слов следует перейти к действию? Я повернулся к ней, обнял ее, положил ее на влажный песок и стал нежно целовать. Моя нервная система ощущала приятное томление, что приходит вместе с настоящей любовью и хорошей травкой. Когда я отпрянул, она притянула меня к себе. Сквозь тонкую ткань ее желтого платья бугрились набухшие соски. Моя плоть тоже восстала, но разум одернул меня. А дальше что? Я хотел ее здесь и сейчас… А что потом? Я хотел заполучить ее навсегда! А если она меня отвергнет после того, что вот-вот произойдет? Я решительно отстранился и поднял ее, обмякшую, на ноги. Она обвила мне шею руками и заглянула в глаза. – Дорогой, нас ждало что-то очень хорошее, а истинный джентльмен, как правило, идет до конца. – А я пока воздержусь, – покачал я головой, игнорируя возражения собственного тела. Она отвернулась. – У меня что, вся спина в песке? – спросила она погодя. Я стряхнул песок с ее платья. – Так, кое-где… – сказал я. Мерцающие огоньки вспыхнули и замигали на волнах легкого бриза; до нас долетели приглушенные голоса… «У капитана Джека», судя по всему, завсегдатаи отмечали пятницу. – Давай поужинаем, – предложил я. – А как же моя работа? – К черту работу! – выдал я свое кредо. – Надо радоваться жизни! Она улыбнулась, потом нахмурилась. – Как я выгляжу? Я положил руки ей на плечи. Она выглядела так, словно ее только что употребили на морском берегу. – Ты, как всегда, прекрасна, – улыбнулся я. Когда мы вошли в ресторан, официанты в гавайских рубахах встретили нас двусмысленными ухмылками. Я осадил их, выдав свой рафинированный английский: – Наша яхта угодила в шторм и пошла ко дну, и нам пришлось добираться до берега вплавь. С нами все в полном порядке, но мы умираем с голоду. У вас найдется столик на двоих? – Разумеется, сэр! – улыбнулся официант и проводил нас к уединенному столику. Нам сразу принесли холодное пиво, запотевшие бокалы и зажженную свечку в подсвечнике. Шерри-Ли поднесла монету к мерцающему пламени. Я потянулся к ней через стол и коснулся пальцами пухленьких золотых херувимов. – Это – ты, а это – я. Вооруженные стрелами ангелы с пивными животиками… Она улыбнулась, но у нее в глазах сверкнули слезы. – Дело ведь не только в нас с тобой, – сказала она. Сердце у меня упало. Неужели Брэд? Но ведь он остался в прошлом, а меня интересует только будущее… – Нет, я не о Брэде. – Она как бы прочитала мои мысли. – О господи, Мартин! Последние пять лет я будто в чистилище, а потом появляешься ты… Ты такой милый, добрый, заботливый, подарил мне этого славного занзибарского ангелочка… – Гибралтарского, – поправил я. – Гибралтарского… – Хорошо, гибралтарского, – кивнула она. – Все вроде бы складывается как в сказке, а на душе у меня неспокойно… – Она проглотила ком в горле. – Дело в том, что у меня есть мой собственный ангелочек. – У тебя ребенок? – У меня дочь, – прошептала она. – Сколько ей? – В апреле будет пять. Ты ее видел. – Я ее видел? – Ну да! Пару недель назад. Ты у нее выпытывал секреты… В воскресенье она спрашивала о тебе. Спрашивала, когда придет дядя Том Торквин. Моя прелесть, мой ангелочек, моя красавица… – Почему она не живет с тобой? Шерри-Ли покачала головой, вздохнула: – В трейлере? Мать – стриптизерша, а девочка лишена детства… Понимаешь, о чем я. Как не понять! Шерри-Ли убила Руфуса Купера Третьего, сама себя приговорила к пожизненному заключению в трейлерном поселке за поступок, который присяжные посчитали бы «необходимой самообороной», а она почему-то предпочла скрываться от правосудия, хотя наверняка считает, что ее поступок – свидетельство ее греховности. Будучи по-настоящему верующей, она убеждена, что совершила смертный грех. А пастор Захария и его община почти ничего не сделали для того, чтобы исцелить ее душу. Я видел, как косятся на нее и как разговаривают с ней женщины Окичоби. Шерри-Ли для них своего рода Иезавель, считающаяся коварной женщиной. По мнению святош из Окичоби, Шерри-Ли заключила договор с Сатаной, скрепив его кровью. Что ж, в жизни всякое бывает, и я ей не судья! – Отец твоей девочки Руфус Купер Третий? – спросил я спокойным тоном. Шерри-Ли закурила. – Когда я поняла, что беременна, у меня случилась истерика. Можно только восхищаться чувством юмора Всевышнего, не правда ли? Большинство людей считают это проклятием Всевышнего, а я выносила ее и привезла в Окичоби. Представляешь, она родилась в мой день рождения… Как только она родилась, мои тетки забрали ее у меня. Я отдала им все свои сбережения на ее воспитание, на одежду, подгузники и прочее, но они мне все вернули. Сказали, что ангельская душа ребенка и мои грязные деньги несовместимы. Я привожу им заработанные мною деньги каждое воскресенье, но, по-моему, они к ним тоже не прикасаются. Однажды миссис Олсон призналась, что они их отдают на благотворительные нужды. Помнишь миссис Олсон? Она говорила на каких-то новых языках… – И как ты собираешься вернуть Энджи назад? – Поеду и заберу! – заявила она. Я потянулся к ней, взял ее за руку: – Я поеду с тобой. Я люблю тебя и все, что с тобой связано. В том числе и Энджи. Считай, что все плохое у тебя позади. Короче, ты свободна, а я – твой надзиратель по условно-досрочному освобождению от прошлого, и я требую, чтобы каждые полчаса ты докладывала мне о своем местонахождении. Поняла? Она покачала головой. – Это значит, ты обязана каждые полчаса являться ко мне с докладом. Обнаженная… Она рассмеялась, и сердце мое затрепетало. Мы ели, пили, шутили, смеялись, потом ушли. На небе сверкали звезды, желтая луна висела на юго-восточном небосклоне. – Нам надо спуститься на пляж, – сказала Шерри-Ли, когда мы шагали по променаду. – Ты в этом уверена? – Абсолютно! – кивнула она. Опьяненные любовью и обкуренные, мы набрели на пляжный бар и решили выпить по стаканчику на ночь. Сообразив, что никто не собирается нас обслуживать, мы огляделись. |