Книга Бешеные псы, страница 48 – Джеймс Грейди

— Хотелось бы посмотреть фильм, который мне понравится, — сказал Рассел.

Все пятеро завороженно глядели в переливающийся красками ларек, где торговали чудесами.

— А мне бы хотелось увидеть свою лучшую половину, — вздохнула Хейли.

— Мне бы хотелось навестить старых друзей. — Образы Фолкнера, Льюиса, Стейнбека, Камю, Хэммета, Маркеса, Эмили и Уильямса ожили в моем сердце. — И завести новых.

— У них могут быть карты, которыми мы сможем воспользоваться, — сказал Рассел.

Зейн покачал головой:

— Они будут искать нас там, куда мы захотим поехать.

Эрик закивал.

Мы повернулись, чтобы идти…

— Замрите! — прошептал Рассел, но тут же поправился: — Нет! Держитесь естественно!

Для Эрика это было чрезмерным напряжением, его стало трясти.

Хейли взяла его за руку:

— Успокойся!

— Что случилось? — Зейн скрестил руки на поясе, за которым прятал наш пистолет.

— Камеры. — Рассел глазами указал куда-то под потолок.

Белые металлические камеры безопасности свисали с потолка, медленно поворачиваясь из стороны в сторону, как циклопы, озирающие свою пещеру.

— И ATM вон на той стене! — сказала Хейли.

— За кассой в отделе сексуального нижнего белья, — подхватил Зейн.

— Везде, — произнес Эрик.

— Ну и что, — возразил я. — Эти камеры никогда не разберутся, что происходит. Они ищут карманников и мелких магазинных воришек, а не сбежавших из дурдома психов.

— Но на них останется запись, что мы были здесь, — возразил Эрик.

— Если кто-нибудь когда-нибудь заметит нас на этих пленках, — сказал я, — мы уже давно будем далеко. Кроме того, если причин проверять пленки нет, можно считать, что нас здесь и не было.

— И все-таки мне это не нравится, — продолжал нервничать Рассел. — Не по себе как-то.

— Что будет с Америкой, когда внутренняя безопасность наконец-то действительно установит камеры слежения по всей стране? — спросила Хейли.

— Психиатрам вроде доктора Ф. придется придумывать новое определение паранойи, — ответил Зейн.

— Слишком поздно, — сказал я, ненароком отводя нашу команду под густую листву росшей в кадке пальмы, — всякий, кто еще не совсем свихнулся, уже параноик.

— Вот про что пели «Энималз», — сообщил Рассел. — Пора убираться отсюда подальше.

— Мы так и не купили то, что нам нужно! — сказал Зейн.

— Этот товар они еще не получили, — сообщил я. — Зато теперь получат нас.

— Мы здесь всего полчаса! — сказала Хейли.

— Пора.

Я зашел в будку с вывеской «Информация».

— Что бы вы хотели узнать? — спросила седая информаторша.

— Все, — ответили. — Или — как побыстрее добраться до самой большой стоянки.

— Ближайший выход — через круглосуточную аптеку.

— Могли бы и сами догадаться, — прошептал Рассел.

Мы пошли в указанном направлении, пока не заметили аптеку: она помещалась рядом с отделом, где продавали футболки, мячи, куртки с эмблемой «ВИАГРА» и кроссовки.

— Туалеты должны быть рядом со спортивным отделом, — сказал я. — Это самое посещаемое место.

— Угнать машину со стоянки мегамаркета — плохая идея, — покачал головой Рассел. — Даже если не брать в расчет, что тебя могут заснять. Невозможно предсказать, когда владелец выйдет, обнаружит пропажу, позвонит девять-один-один и они отследят тебя по системе. Угнать машину, пока еще светло…

— Это шанс, — возразил я. — И потом — хочешь не хочешь, а надо отсюда выбираться.

— Аминь, — сказал Эрик.

Зейн покачал головой:

— Посмотрите, как у вас всех трясутся руки. Сначала надо подкрепиться.

Бутылка воды из автомата. Хейли хорошенько встряхнула школьные таблетки, хранившиеся у нее в баночке, которую она позаимствовала у Жюля. Рассел единственный взял больше трех таблеток, четвертой оказалась маленькая и белая. Хейли улыбнулась мне, когда он заглотил ее. Я был в таком смятении, что даже не ответил ей кивком или ухмылкой.

— Надо выбираться, — повторил я, когда мы вошли в аптеку, пропахшую лекарственными сиропами, бросив взгляд на ряды, заваленные памперсами для взрослых, прокладками, противомоскитными средствами. Оказавшись в ослепительно ярком освещении, я почувствовал резкий приступ дурноты. — Хватайте все, что нам нужно, я подгоню тачку.

— Взламывать замки — это же не твое дело, — хотел было остановить меня Рассел.

— Век живи — век учись.

Зейн сказал:

— Пусть хоть Эрик…

— Эй! Я должен выбраться отсюда, и выбраться один!

И я ринулся на воздух, к стоянке.

Розовые тени смягчали длинные лучи послеполуденного солнца. Я изо всех сил старался держать себя под контролем. Выглядеть как обычный покупатель.

Тут должно быть не меньше двух тысяч машин. Мне пришлось сначала подняться, потом снова спуститься. Я проверил все джипы военного образца и мини-фургоны. Все дверцы заперты наглухо.

Народу на стоянке почти не было. Казалось, людей прямо из машин втянул в мегамаркет какой-то установленный внутри пылесос размером с мамонта. А может быть, гудение этого пылесоса и создавало консервированную музыку, корежившую песни нашей молодости?

«Да, тут не без пылесоса, — подумал я. — Мне все еще слышно его гудение сзади. А теперь сосредоточься».

Какую машину угнать? Пятеро человек вряд ли усядутся в эту красную «тойоту». У мини-фургона со стикером на бампере «Футбольная мамочка» была слишком низкая посадка, дверцы заперты; кроме того, от него воняло прошлогодними подгузниками и свежей жевательной резинкой. Дверцы золотистого джипа тоже были заперты… но окно водительского сиденья приспущено на несколько дюймов! Может…

Однако я тут же застыл как вкопанный, когда женский голос сзади произнес:

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?

У нее были короткие светлые волосы. Коричневая блузка с желтоватым оттенком и такие же брюки, черные ботинки. Серебристый значок приколот над левой грудью, а на бедре болталась кобура с девятимиллиметровым «глоком». Сзади пыхтела мотором полицейская патрульная машина. Я заметил также приколотую к погону рацию, черный патентованный чехол для наручников на поясе, но что действительно пригвоздило меня к месту, так это ее черные зеркальные очки, отражавшие пылающий пар заходящего солнца. И меня.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр? — Это было уже второе предупреждение.

— Ничем! Абсолютно ничем! — И я улыбнулся самой невинной из своих улыбок.