Онлайн книга «В никуда»
|
– За такой ночлег нам самим надо приплачивать. Пошли на шоссе. – Сукин сын бросил нас в самой середине глухомани, – жаловался я, пока мы больше километра топали до бетонки. Вот оно, шоссе – но никакого транспорта. Луна народилась всего два дня назад, и на дороге было темно хоть глаз выколи. – По шоссе номер один автобусы ходят до полуночи, – сказала Сьюзан. – Пойду справлюсь у местных. А ты стой здесь и, если увидишь автобус, маши рукой. Он остановится. Она пошла к ближайшему бунгало метрах в тридцати от нас. А я стоял и размышлял. За один день я проделал путь, который шел с боями пять месяцев. Можно было бы немного задержаться в Ашау или Кесанге. Хотя, наверное, довольно с меня. Я понимал, что больше никогда сюда не вернусь. И еще я вспомнил, чем напичкал голову Сьюзан, и опять решил, что довольно. Она снова появилась на дороге и сообщила: – Нас пригласили поужинать и остаться на ночлег. Но аперитив мы уже пропустили. – А что на ужин? – спросил я. – Рис. – Рассыпчатый или разваренный? – Разваренный. В течение получаса должен прийти автобус. Местный. – И когда же он прибывает в Хюэ? – Когда прибудет, тогда и прибывает. – Понравился денек? – Пол, это был потрясающий день. Я искренне тебе благодарна. Вопрос в другом: ты-то как? – Прекрасно. Если со мной будет что-нибудь не так, я тебя немедленно извещу. – Эта ваша война... – начала она и закурила. – Не представляю, как вы могли жить так целый год... Не каждому доставалось прожить целый год, подумал я, но вслух не сказал. Мы молча стояли на обочине шоссе № 1 и ждали, когда с севера появится свет фар. – А что, если сейчас подъедет патруль? – поинтересовалась Сьюзан. – Наши действия: нырнем в кусты или останемся стоять? – Будет зависеть от моего настроения. – Мы ждем автобус на Хюэ. С вас штраф десять долларов. – Гиблое место. – Люди здесь очень хорошие, – возразила она. – Меня сейчас так сильно упрашивали остаться на ужин. – Крестьяне-то хорошие. Чего не скажешь о политиках, солдатах и копах. – Ты коп и солдат. А ничего. – Временами, – ответил я. – Полковник Манг хочет тебя выставить вон. Почему бы тебе в самом деле не поехать домой? – Куда? – В Ленокс, штат Массачусетс. – Зачем? – А почему бы и нет? – Тогда скажи мне вот что: почему ты не возвращаешься в Бостон, а живешь в Виргинии? – У меня в Бостоне ничего нет. – А в Виргинии? – Тоже ничего. Сьюзан помолчала и некоторое время разглядывала мерцающий кончик сигареты. – Давай уедем куда-нибудь вместе, – наконец предложила она. – Тебе надо бросить курить, – ответил я. – Ну хоть одну сигаретку после постели. – Все равно получится полпачки в день. Она рассмеялась. – Договорились. С севера к нам приближались фары большого автомобиля, и я уже различал освещенные окна автобуса. Вышел на пустынную бетонку и принялся махать рукой. Автобус остановился, дверь открылась, и мы вошли в салон. – Хюэ, – сказал я водителю. Он с любопытством покосился на меня и на Сьюзан. – Один доллар. Самая выгодная сделка дня. Я дал ему два. Шофер улыбнулся. Автобус шел полупустым, и мы легко нашли два соседних свободных места. Автомобиль был старым, наверное, еще французским. Лавка – деревянной. Пассажиры с интересом разглядывали нас: видимо, мы не очень подходили под тип завсегдатаев этого рейса. Автобус ехал на юг и останавливался в каждой самой захудалой деревне. И еще останавливался, если кто-то ему голосовал. Люди входили и выходили. А Сьюзан радовалась, что попала в автобус для курящих, хотя во вьетнамском автобусном парке таких было ровно сто процентов. Она держала меня за руку и смотрела в окно, в черную пустоту ночи. Между мертвым городом Куангчи и восстановленным Хюэ не было ни одного крупного центра. Но вот местность, насколько можно было видеть из автобуса, стала цивилизованнее – начали попадаться дома, фонари, рисовые посадки, и я решил, что мы покинули провинцию Куангчи и едем по провинции Хюэ. Я вспомнил Куангчи. Хорошо бы посмотреть мой старый базовый лагерь, район высадки Шарон и французский форт, который получил название района высадки Бетти. Но эти места, где я провел большую часть того года, существовали только в моем воображении и на выцветших фотографиях. Странно испытывать ностальгию и с нежностью вспоминать места боев. Но эти места – лагеря, где мы обитали, прилавки торговцев, бордели, массажные салоны, госпиталь, который мы снабжали едой и лекарствами, буддийская и католическая школы, куда мы отдавали бумагу и шариковые ручки из своего месячного довольствия, церковь, где мы подружились со священником и монахиней, – все это исчезло с лица земли и осталось только в памяти старейших из нас. Может быть, я слишком долго тянул с возвращением. Может быть, надо было вернуться прежде, чем затянулись видимые и психологические шрамы, прежде чем умерло или состарилось военное поколение. Десять – пятнадцать лет назад я бы увидел здесь нечто иное: больше развалин, больше бедности. Но в то же время больше старого Вьетнама, никаких автобусов "ДМЗ-тура", никакого Замороженного мира, никаких рюкзачников и японских и американских бизнесменов. Но жизнь продолжается – все становится лучше. Не исключение и провинция Куангчи. Одно поколение уходит, другое рождается. – Извини, что сломал твою приятную жизнь во Вьетнаме, – проговорил я. – Она была не такой уж приятной, – ответила Сьюзан. – Мне хотелось чего-нибудь остренького, вот я и получила. Хотелось послушать о войне, ты мне рассказал. – Все. Больше не буду. Автобус ехал дальше, а мы сидели и разговаривали. – На чем же нам завтра ехать? – поинтересовался я. – На слонах. – Сколько потребуется? – Три: один для тебя, один для меня и третий – для моих нарядов. Я улыбнулся. – Как ты думаешь, – спросила Сьюзан, – полковник Манг будет за нами следить? – Постараюсь, чтобы у него ничего не получилось, – ответил я и добавил: – Пистолет с собой не бери. Она промолчала. Некоторое время мы думали каждый о своем. – Я нисколько не расстроена насчет того факса, – проговорила Сьюзан. |