Книга В никуда, страница 46 – Нельсон Демилль

– Прямо перед нами в нескольких километрах знаменитые тоннели Кучи.

Через несколько километров я увидел плоский открытый участок, где в чистом поле стояло несколько автобусов.

– Сворачивайте на стоянку, – велела Сьюзан.

На грязной площадке тень давали только худосочные деревья.

– Один из входов в тоннели, – объяснила мой гид.

– Часть Замороженного мира?

– Это и есть Замороженный мир. Более двухсот километров подземных тоннелей, один из которых ведет в самый Сайгон.

– А вы сами там были?

– Наверху была, а в тоннели ни разу не спускалась. Никто не захотел со мной идти. – Ее слова прозвучали вызовом моему мужскому началу.

– Обожаю тоннели, – ответил я.

Вход стоил полтора бакса, и Сьюзан без всяких споров заплатила американскими долларами. Мы присоединились к группе людей под соломенным навесом с надписью "Английский язык". Здесь оказались в основном американцы, но я также узнал азиатский акцент. Были и другие навесы для других языков, и мне стало ясно, что какой-то ответственный чин из министерства туризма посещал "Диснейленд".

Женщина-гид раздала брошюры примерно тридцати говорящим по-английски посетителям.

– Пожалуйста, не шумите, – попросила она.

Все замолкли, и она начала свою агитку. Я почти ничего не слышал о тоннелях Кучи, но решил, что наш гид не обогатит меня знаниями – слишком специфичным был ее английский.

Пришлось читать брошюру, но и ее язык вызывал легкое недоумение. Тем не менее, вооружившись обоими источниками, мне удалось выяснить, что тоннели начали копать в 1948 году, когда коммунисты вели войну против французов. Тоннели начинались с тропы Хо Ши Мина в Камбодже и разветвлялись по всей местности, включая пространство под американскими базовыми лагерями.

Настоящие тоннели были совсем узкими – там мог пролезть только щуплый вьетконговец. К тому же следовало остерегаться насекомых, крыс, летучих мышей и змей. Гид сообщила нам, что подземные ходы способны вместить до шестнадцати тысяч борцов за свободу. Под землей вступали в брак, под землей женщины рожали детей. Там работали кухни и полноценные госпитали, там были спальни, складские помещения, некогда набитые оружием и взрывчаткой, колодцы с питьевой водой, вентиляционные шахты, ложные тоннели и проходы-ловушки. Гид улыбнулась и пошутила:

– Но теперь у нас для вас нет никаких ловушек.

– Надеюсь, за полтора бакса, – шепнул я Сьюзан.

Экскурсовод также проинформировала нас, что американцы сбросили на тоннели сотни тысяч тонн бомб, жгли огнеметами, затапливали водой, травили газами, посылали в погоню группы так называемых тоннельных крыс в шахтерских касках с собаками. За двадцать семь лет пользования тоннелями десять из шестнадцати тысяч их обитателей – мужчины, женщины и дети – умерли и многие похоронены под землей.

– Итак, – спросила она, – вы готовы войти в тоннели?

Никто особенно не горел желанием. И с десяток людей внезапно вспомнили, что у них назначены встречи. Но ни один не потребовал плату назад.

У входа идущий рядом со мной человек спросил:

– Вы ветеран?

Я поднял на него глаза и ответил:

– Да.

– Вы выглядите слишком крупным для крысы, – заметил он.

– И, надеюсь, хитрющим.

Он рассмеялся и сказал:

– Я занимался этим три месяца. Больше нельзя. – И добавил: – Надо отдать должное этим говнюкам. Храбрые черти. – Он заметил Сьюзан и извинился: – Простите.

– Ничего, ничего, – отозвалась она. – Я тоже ругаюсь.

Коротышка растолстел и больше не отличался худобой. Мне захотелось сказать ему приятное:

– Вы, ребята, делали чертовски трудную работу.

– Да... Не понимаю, какого черта я думал, когда попросился сюда добровольцем. Это отнюдь не забава, ползая на брюхе, столкнуться с раскосым господином нос к носу.

Мы уже были у самого входа, когда он признался:

– Самый большой кошмар: мне чудится, что я ползу в темноте и слышу, как рядом кто-то дышит; клопы высасывают из меня последнее дерьмо, в волосах летучие мыши, под руками змеи, в трех футах над задницей долбаный потолок, капает вода, а я даже не могу обернуться. Понимаю, прямо передо мной Гек, но не хочу включать шахтерскую лампу. А потом...

– Послушайте, – перебил я его, – может быть, вам лучше туда не ходить?

– Надо. Видите ли, если я туда спущусь, то избавлюсь от кошмара.

– Какой умник вам это сказал?

– Один парень – у него получилось.

– Он все это проделал?

– Надо думать. Иначе зачем мне советовал?

– Его имя Карл?

– Нет, Джерри.

У закрытого деревянным навесом лаза в тоннель наша гид остановилась.

– Есть среди вас такие, кто во время войны спускался в это подземелье?

Мой приятель поспешно поднял руку, и все повернули головы в его сторону.

– Ах вот как... Значит, вы сражались в тоннелях... Будьте добры, подойдите ко мне. Нам надо поговорить.

Бывшая тоннельная крыса вышел вперед и встал рядом с экскурсоводом. Я решил, что нам предстоит лекция на тему об американском империализме, но экскурсовод просто попросила:

– Скажите всем, чтобы держались вместе и не пугались. Опасности никакой нет.

Тоннельная крыса повторил инструкции и совет гида и добавил кое-что от себя. Можно сказать, на общественных началах стал помощником экскурсовода. Странно, если задуматься.

Мы спустились в тоннель, и экскурсовод попросила крысу встать замыкающим.

Начало тоннеля было широким, но очень низким, и всем пришлось согнуться в три погибели. Уклон поначалу казался пологим, но делался все круче, а проход уже. И еле освещался цепочкой тусклых электрических ламп. Нас было около двадцати: молодая австралийская пара, шесть американских пар среднего возраста, некоторые с детьми, а остальные – молодые ребята, в большинстве своем рюкзачники.

Экскурсовод сделала несколько замечаний, подождала, пока японская группа освободит место, и повела нас глубже в лабиринт.

В тоннелях было прохладнее, но более сыро. Я слышал, как где-то кричали летучие мыши.

– Хорошее местечко для свиданий, – заметил я Сьюзан.

Мы поворачивали туда и сюда, а тоннели становились все ниже и уже. Вскоре уже приходилось ползти в темноте по тростниковым циновкам и полосам мокрого противного пластика. "На кой мне сдалось это дерьмо?" – спрашивал я себя.

Наконец мы попали в пространство размером с небольшую комнату, которое освещала единственная лампочка. Все встали. Гид включила фонарик и обвела лучом камеру.