Книга Сильнее страха, страница 51 – Марк Леви

— Поступай как знаешь. А мне надо поговорить со своим главным редактором, а я понятия не имею, что ей наплести, чтобы отстала. Текст я заберу с собой в редакцию, чтобы хорошенько изучить. Встретимся под вечер в отеле. Мне не нравится оставлять тебя одну. Будь осторожна и не включай свой телефон.

— Ты-то свой включил!

— У меня не было выбора. Теперь меня мучает совесть.

* * *

Эндрю требовалось привести мысли в порядок. Два десятка кварталов до редакции он решил пройти пешком. В первом же попавшемся по пути баре он попросил фернет с колой и, получив отказ (этого ликера по причине его непопулярности у них не имелось), вышел разозленный.

Увидев телефонную кабину, он позвонил в Сан-Франциско.

— Это Эндрю Стилмен. Я не вовремя?

— Зависит от того, с какой целью вы мне звоните, — ответил инспектор Пильгес.

— Я случайно оказался на месте убийства. Оставил там кучу отпечатков пальцев и теперь мне нужно, чтобы за меня замолвили словечко перед вашими коллегами.

— Нельзя ли поточнее?

— Пусть кто-то, вроде вас, заверит их, что я не из тех, кто убивает юнцов. Погибшему было не больше двадцати лет. Меня должны оставить в покое, дать мне время довести до конца журналистское расследование.

Пильгес не отвечал, Эндрю слышал его сопение.

— Вы, конечно, случайно оказались на месте преступления? — спросил наконец инспектор безразличным тоном.

— Примерно так.

— Где это случилось?

— В студенческом общежитии музыкальной школы Джульярд на 65-й улице.

— У вас есть догадки, кто это сделал?

— Нет. Но сработано профессионально.

— Что ж, я сделаю звонок-другой. В какую историю вы влипли на сей раз, Стилмен?

— Если я отвечу, что сам не знаю, вы мне поверите?

— Разве у меня есть выбор? Вам нужна помощь?

— Не думаю. Во всяком случае, пока.

— Если я вам понадоблюсь, смело звоните, а то я смертельно скучаю.

И Пильгес повесил трубку.

Подойдя к зданию редакции, Эндрю поднял взгляд на надпись «Нью-Йорк таймс» на фасаде. Потом засунул руки в карманы пальто и зашагал дальше.

* * *

Кнопф ждал Сьюзи на скамейке Вашингтон-сквер, читая газету. Она села рядом с ним.

— Ну и вид у тебя, — проговорил Кнопф, складывая газету.

— Я в растерянности, Арнольд.

— Раз ты обращаешься ко мне по имени, значит, дело серьезное.

— Надо было вас послушаться и не ехать на этот остров. Я выстрелила в человека и теперь должна буду с этим жить.

— Ты убила журналиста?

— Нет, того, кто пытался его утопить.

— Тогда это самооборона.

— Когда перед тобой продырявленный затылок твоей жертвы, от этого как-то не легче.

— Ошибаешься. Если бы затылок принадлежал тебе, то это очень многое бы меняло, как для меня, так и для тебя. Как вы поступили с телом?

— Утопили в озере.

— Разумно.

— Ну, не знаю… Лучше было послушаться Эндрю и вызвать полицию. Но я ведь никого не слушаюсь!

— Я уже потерял счет времени, которое у меня уходит на то, чтобы тебя защитить. Тебя и других людей. Не буду напоминать о подвигах твоей бунтарской юности. Было бы прискорбно, если бы на трупе нашли твои отпечатки, даже в случае самообороны.

— Увы, боюсь, без отпечатков не обошлось.

— Ты же сказала, что убитый лежит на дне?

— Этот — да. Но есть еще один: мы пришли к одному студенту в школе Джульярд и нашли его мертвым.

— Ты заляпала его комнату своими отпечатками?

— Лестничные перила, дверную ручку, его самого, стул, стол… Только на этот раз мы вызвали полицию. Завтра меня ждут в участке.

— Кто ведет расследование?

Сьюзи отдала ему визитную карточку инспектора.

— Посмотрю, что можно сделать, — сказал Кнопф. — Я позвоню. Только если это будет возможно: ты что, потеряла телефон?

— Нет, он сел.

— Так заряди, черт возьми! Как мне тебя защищать, если я не знаю, где ты находишься? Я тебя предупреждал, Сьюзи: эти поиски — крайне опасное дело.

— Вот только не надо нотаций! Вы будете довольны: я решила свернуть поиски. Продолжать их у меня больше нет сил.

Кнопф похлопал ее по руке.

— Несколько дней назад я бы очень обрадовался, услышав от тебя эти слова.

— Теперь это вас не радует?

— Боюсь, уже поздно. Я должен кое-что тебе рассказать, Сьюзи, но только ты дай слово, что никому не расскажешь, во всяком случае, сейчас. Я надеялся, что этих откровений удастся избежать, но положение вынуждает раскрыть карты. Похищенные твоей бабкой документы содержали кое-что не в пример более важное, чем американские позиции во Вьетнаме. Этот слух имел целью всего лишь усыпить противника. Лилиан была активисткой группы, выступавшей против ядерного оружия. Инцидент в кубинском заливе Кочинос только укрепил ее в ее намерениях. Она выкрала из кабинета мужа документы с позициями наших оборонительных ядерных установок и, что еще хуже, ракет большой дальности, тайно развернутых в Европе, на границах Восточного блока. Их существование мы всегда отрицали. Они по-прежнему там, в пусковых шахтах в лесной чаще. Россия нам больше не враг, однако, по мнению некоторых наших высоких чинов, признание в том, что эти установки есть, приведет к катастрофическим последствиям во внешней политике. В нашей стране с национальной безопасностью не шутят.

— Скажите им, что мы все бросаем, и точка!

— Если бы все было так просто! Я даже не знаю, какая организация на вас охотится: ЦРУ, АНБ, Пентагон? Увы, мои знакомые — такие же старики, как я, отставники весьма солидного возраста.

Сьюзи начертила носком туфли круг в пыли.

— Как бы вы поступили на моем месте? — спросила она, пряча от Кнопфа глаза.

— Когда у машины, несущейся прямо на стену, отказывают тормоза, выход один — прибавить ходу. Разрушить преграду, вместо того чтобы разбиться. Какими бы благоразумными ни были твои нынешние намерения, они тебе не поверят. Единственное, что может их образумить, — найти эти документы и передать их мне. С их помощью я бы попробовал выторговать у них твою неприкосновенность. Как ты понимаешь, очень важно ничего не говорить твоему другу-репортеру: у вас разные интересы.

— А если им этого покажется мало? — задумчиво пробормотала Сьюзи.

— Если они упрутся, то мы поменяем стратегию. Используем твоего журналиста, он опубликует документы, после чего бояться будет уже нечего: они тебя не достанут.