Книга Сильнее страха, страница 48 – Марк Леви

— Еще как уверен!

— Ты стал другим. Эта девушка преобразила тебя за три дня.

Эндрю задержался у двери.

— Вчера я столкнулся на улице с Вэлери.

— Знаю, она позвонила мне из дома.

— Позвонила?..

— Это слово можно понять как-то по-другому?

— Что она тебе рассказала?

— Спросила, как мои дела, а потом о тебе: встречаешься ли ты сейчас с кем-нибудь.

— И что ты ответил?

— Что не знаю.

— Почему ты так ответил?

— Потому что это правда, а еще потому, что не хотел, чтобы она ревновала.

— Твой психологический возраст — пять лет. Это был лучший способ обратить ее в бегство.

— Знаешь, что я тебе скажу, старина? Занимайся своими делами, а женскую психологию предоставь старику Саймону.

— Напомни-ка, когда у тебя в последний раз был роман, который продлился больше двух недель?

— Кыш! У тебя полно работы, у меня тоже.

* * *

Вернувшись в отель, Эндрю обнаружил, что номер пуст. Звонить Сьюзи он не стал, полагая, что она последовала его совету не включать мобильник. Мысль, что она могла вернуться к себе домой, встревожила его. Со вчерашнего дня его не покидало желание выпить, воспоминание о последнем фернете с колой жгло душу. Открыв мини-бар, он обнаружил записку:

«Я в Джульярдской музыкальной школе, в репетиционном классе, спроси профессора Колсона. До скорого. Сью».

Эндрю сел в такси и поехал на 65-ю улицу.

Секретарь объяснила, где находится репетиционный класс, но предупредила, что профессор занят с ученицей, поэтому его нельзя беспокоить. Эндрю побежал по коридору, не дав женщине договорить и оставив в полном недоумении.

Профессору Колсону было лет шестьдесят, хотя он выглядел гораздо старше: он был в старом сюртуке и съехавшем набок галстуке-«бабочке», непокорные седые пряди, кое-как зачесанные назад, обрамляли высокий блестящий лоб.

Он поднялся с табурета навстречу Эндрю и предложил ему подсесть к пианино рядом со Сьюзи.

— Вижу, ты нашел мою записку, — шепнула она ему.

— Ну ты и хитрюга — оставила ее в минибаре!

— Кто бы ее там нашел, кроме тебя? — ответила она, приближая лицо к его лицу и словно желая обнюхать.

— Я могу продолжать? — спросил профессор.

— Кто это? — спросил ее Эндрю тоже шепотом.

— Мистер Колсон учил меня игре на фортепьяно, когда я была маленькой. А теперь молчи!

Профессор занес пальцы над клавиатурой и заиграл, глядя в стоявшие перед ним ноты.

— Понимаю, почему ты не продвинулась далеко, — шепнул Эндрю Сьюзи на ухо.

— Эти ноты — полная абракадабра! — вспылил профессор. — Я уже втолковывал это Сьюзи перед вашим приходом. Это какая-то какофония, от нее впору оглохнуть!

— Это «Снегурочка»?

— Она самая! — воскликнул профессор Колсон, — но ампутированная, лишенная всякого изящества. Больше не могу, это невыносимо! — И он сунул ноты Сьюзи.

— В каком смысле «лишенная изящества»?

— Здесь недостает половины тактов. Можно подумать, кто-то попытался переписать этот шедевр, сильно его укоротив. Уверяю вас, попытка не удалась.

— Как видишь, не у одного тебя развита интуиция, — прошептала Сьюзи, сияя от гордости.

— Вы знаете, где раздобыть полный вариант оперы?

— А как же! В библиотеке! Я вам помогу.

Он отвел гостей в библиотеку и попросил у служащего партитуру «Снегурочки».

— Чем еще я могу вам помочь? — обратился он к Сьюзи.

Той было неудобно злоупотреблять учтивостью своего старого преподавателя.

— Можете меня познакомить со своим худшим учеником?

— Какая странная просьба! — удивился Колсон. — Почему с худшим, а не с лучшим?

— Я всегда была неравнодушна к тупицам.

— Раз так, вам нужен Джек Колман. Не знаю, как он вообще сюда попал, таланта у него ноль. Скорее всего, вы найдете его в буфете, — сказал Колсон, глядя на часы. — У меня занятие в его классе через полчаса, и он вечно приходит с жирными руками, обжора! Это, конечно, строго между нами.

— Обещаю вас не выдавать, — сказала Сьюзи, прощаясь с профессором.

— Можете выдать, я не против, — сказал профессор со вздохом, идя к двери.

* * *

Джек Колман сидел с набитым ртом и перепачканными помадкой губами, жадно облизывая пальцы.

— До чего же я обожаю тупиц! — прошептала Сьюзи, устремляясь к нему.

Молодой человек, крайне удивленный тем, что в его сторону направляется привлекательная молодая женщина, оглянулся, чтобы посмотреть на того, кому так повезло. Сьюзи села напротив него, отщипнула кусок от его булки и отправила себе в рот. Колман от неожиданности перестал жевать.

— Джек?

Он чуть не подавился. Откуда ей известно ее имя?

— У меня неприятности? — тревожно спросил он, видя, что Эндрю тоже садится за его столик.

— Повинную голову меч не сечет. Знаешь такую поговорку? — спросила Сьюзи.

— Честное слово, я отдам деньги до конца недели! — проблеял Колман.

— Может, лучше прямо сегодня? — осведомилась Сьюзи, и Эндрю в очередной раз изумила ее безграничная самоуверенность.

— Не могу, правда, если бы мог, то…

— А если мы тебе поможем? Я могу поручить тебе одну работенку.

— Что я должен сделать? — спросил Колман дрожащим голосом.

— Просто немного нам подсобить, — вмешался Стилмен. — Спокойно доедай свою булочку, мы не собираемся тебе мешать. Нас прислал Колсон.

— Колсон в курсе?!

— Слушай, парень, я не знаю, о чем ты говоришь, меня это не касается. Сколько ты задолжал?

— Две сотни.

— Если захочешь, сможешь их вернуть уже сегодня вечером, — сказал Эндрю, доставая полученный от Саймона конверт, извлекая из него сто долларов и кладя их перед Колманом. Тот уставился на деньги с такой же жадностью, с какой недавно облизывал пальцы.

Эндрю жестом приказал Сьюзи дать тупице найденную на острове партитуру и полный вариант оперы, полученный от Колсона.

— Знаешь игру в семь ошибок?

— Играл в детстве, и неплохо.

— Тут ошибок наберется больше семи, главное — не пропустить ни одной. Ты сравнишь эти две партитуры, обозначишь все ноты, отсутствующие вот на этой старой и пожелтевшей, напряжешь мозги и попытаешься понять, образуют ли они связное произведение или хотя бы что-то, ради чего их стоило выкинуть из оригинала.