Книга Элита, страница 7 – Кира Касс

и написана от руки.

—

С чего ты взял? — поинтересовалась я и подошла

поближе, чтобы посмотреть.

—

Это, леди Америка, один из томов личного дневника

Грегори Иллеа.

—

Что?! — воскликнула я. — Можно его потрогать?

—

Можно, т ЭЛ

оль ИТА

ко сперва я найду страницу, которая нам

нужна. Смотри, здесь даже есть фотография!

На снимке, точно призрак из неизвестного прошлого, был

запечатлен прямой как палка, в безукоризненно отутюженном

костюме Грегори Иллеа с напряженным лицом. Меня поразило,

сколько в его манере держаться общего с королем Кларксоном и

Максоном. Рядом с ним робко улыбалась в камеру какая-то

женщина. В ее лице еще угадывались следы былой красоты, но

взгляд был потухший. Казалось, она устала от жизни.

Кроме этой пары, на фотографии были еще трое. Де-

вушка-подросток, хорошенькая и жизнерадостная, улыбающаяся

во весь рот, в пышном платье и с короной на голове. Как у

настоящей принцессы! И два мальчика, один повыше, другой

пониже, в костюмах каких-то героев. Вид у них был такой, словно

они затеяли какую-то каверзу. Под фотографией была приписка,

сделанная, как это ни поразительно, рукой самого Грегори Иллеа.

Дети в этом году устроили по случаю Хеллоуина вечеринку.

Наверное, для них это способ отвлечься от того, что творится

вокруг, но мне это кажется легкомысленным. Мы одна из

немногих семей, у которых есть деньги на то, чтобы устроить

настоящий праздник, но эта детская затея кажется

расточительством.

—

Думаешь, поэтому мы больше не празднуем Хел-

лоуин? Потому что это расточительство? — спросила я.

—

Вполне возможно. Судя по дате, это было как раз

после того, как Американский штат Китая начал борьбу за

освобождение, перед самой Четвертой мировой.

Тогда большинство вообще было нищим: представь целую страну

Семерок и горстку Двоек.

—

Ничего себе. —- Я попыталась вообразить, как вы-

глядела тогда наша страна, раздираемая войной, борющаяся за то,

чтобы вновь обрести целостность.

—

И сколько в его дневнике томов? — поинтересовалась

я.

Максон махнул в сторону полки, на которой стояло несколько

похожих журналов.

—

С десяток.

У меня все это в голове не укладывалось! Вся история нашей

страны была собрана в одной этой комнатке.

—

Спасибо тебе. Я даже и не мечтала, что когда-нибудь

увижу такое. Мне просто не верится, что все это существует на

самом деле.

Он просиял.

—

Хочешь прочитать все остальное? —- Максон кивнул

Э ЛИ ТА

на дневник.

—

Конечно хочу! — воскликнула я, но тут же вспомнила

про свои обязанности. — Но я не могу остаться здесь, мне нужно

закончить с этим дурацким отчетом. А тебе пора возвращаться к

работе.

—

Верно. А как тебе такое предложение: можешь взять

его на несколько дней.

—

А разве это разрешено? — спросила я с благого-

вением.

—- Нет, — улыбнулся он.

Я заколебалась. Меня неожиданно одолели разом тысячи страхов.

А вдруг я потеряю дневник? Или испорчу? Максон наверняка

думал о том же самом. Но второй такой возможности мне не

представится никогда в жизни. Ради такого подарка судьбы я буду

предельно осторожна.

—

Хорошо. Я возьму его на ночь или на две, а потом

сразу же верну.

—

Только спрячь его хорошенько.

Я так и сделала. Это была не просто книга, это доверие Максона. Я

сунула дневник в ящик под сиденьем табурета для пианино, под

стопку нот. Там служанки никогда не прибирались. Об этом

тайничке знала только я

.

—

Я безнадежна, — вздохнула Марли.

—

Нет-нет, у тебя отлично все получается, — покривила

душой я.

Вот уже вторую неделю я каждый день давала Марли уроки игры

на пианино, и, по правде говоря, с каждым разом у нее выходило

все хуже и хуже. Дальше гамм мы так и не продвинулись. Марли в

очередной раз промахнулась мимо нужной клавиши, и я против

воли поморщилась.

—

Да у тебя все на лице написано! — воскликнула она.

— Не выйдет из меня пианистки. Я с таким же успехом могла бы

играть локтями.

—

А что, надо попробовать. Вдруг локтями у тебя

получится лучше.

—

Все, с меня хватит, — вздохнула она. — Прости,

Америка, ты столько со мной провозилась, но мне тошно слушать

собственную игру. Она звучит так, как будто пианино заболело.

—

Скорее уж при смерти.

Марли покатилась со смеху, и я присоединилась к ней. Когда она

попросила меня поучить ее играть, я не представляла, что мои уши

ждет такая чудовищная — и в то же время смешная — пытка.

—

Вдруг со скрипкой дело пойдет лучше? У скрипки

очень красивый звук, -— предложила я.

—