Книга Бабочка в гипсе, страница 37 – Дарья Донцова

– Тот, кто слопал кактус, от них не страдает, – уточнила я.

– Как же он ухитрился иголки прожевать и не пораниться? – поразилась фармацевт.

– Растение лысое, – сообщила я новую подробность.

– Тогда это не кактус, – уперлась Антонина Георгиевна. – Где его купили?

– У вас, в цветочной лавке, – вздохнула я.

– Иди туда и спроси у Юльки, чего она продала, – посоветовала провизор. – Может, это полезная зелень!

Мне ее замечание показалось дельным.

В небольшом магазинчике, где хозяйничала бойкая Юлечка, тоже не было клиентов.

– За букетиком пришла? – с надеждой поинтересовалась цветочница.

Я подошла к прилавку:

– Баба Нила у тебя вчера приобрела кактус.

– Ага, – заулыбалась Юля.

– Без колючек?

– Называется ардобенгентумолисен гладкий, – без запинки оттарабанила Юля.

– Скажи, он дорогой? Мне нужен такой же.

– Могу заказать, – еще больше обрадовалась Юля, почуяв прибыль, – о цене не скажу. Сама знаешь, в понедельник сто рублей, в среду тыща. Баба Нила за свой почти целую пенсию отвалила, у нее страсть к кактусам.

Мне стало неудобно. Непременно раздобуду старушке новое растение.

– Оформляй заказ. Он ядовитый? В смысле кактус? Если его съесть, что будет?

– Кактусы не кабачки, – фыркнула Юлечка, – их даже дураки не жрут, но этот лысик пищевой, он из Аргентины, их там жарят.

Я потупила взор:

– Баба Нила вела речь о каких-то вредителях, вроде в цветочном магазине товары ядом обрабатывают!

– Не, – возразила Юля, – их на месте обливают, иначе их санитарный контроль в другие страны не впустит. На, почитай, это сопроводиловка.

Не вставая со стула, продавщица пошарила под прилавком и вытащила небольшой листок. Я взяла аннотацию, напечатанную на машинке: «Спиродибус яйцевый поставляется в Москву из Туниса».

Я вернула бумажку Юле:

– Ты дала мне не тот документ, только что называла кактус ардо… бенге… повторить не могу! И упомянула, что он из Аргентины!

Девушка опустила голову, искоса глянула на меня и после кратковременной паузы произнесла:

– Мы с тобой соседи, в Брехалове живем, а я своим всегда правду говорю, неприлично близких обдуривать. Прикати ты из Мамонтовки или Пироговки, я соврала бы. Но сейчас признаюсь, как маме: не могу я ихние названия запомнить, язык сломаешь, а покупатель любит, когда экзоты заковыристо обзываются, вот я и придумываю скороговорки. Кактусы беру у поставщика, тому на сто штук одну сопроводиловку дают, на английском. Ее переводят, отксеривают и по ларькам распихивают. Оптовик жлоб, экономит на всем, текст на русский переписывает его дочка, ей двенадцать лет, она в школе иностранный учит, латыни не знает, а кактусовое имя на ней дано.

– Ясно, растение, вероятно, не «спиродибус яйцевый», – усмехнулась я.

– Чего ты от ребенка хочешь? – пожала плечами Юлька. – На фотку посмотри, ведь похож, а как обзывается, неинтересно. И откуда прибыл, тоже неважно, дальше читай, остальное все правильно.

Я вернулась к тексту: «Спиродибус на родине называют санитаром пустыни. Кактус считается одним из самых ядовитых растений в мире. Если вы поместите его дома, то гарантированно избавитесь от мух, комаров, мышей, крыс. Высаженный в огороде экземпляр яйцевого прогонит с участка ежей, кротов, лис, волков, медведей».

– Медведей… – в ужасе повторила я, ощущая, как немеют руки и ноги.

– Я тоже удивилась, – не зная причины моего волнения, заметила Юля. – Девчонка, похоже, ошиблась, там имеется в виду медведка.

Но мне легче не стало. Продолжение листовки тоже не обрадовало: «Спиродибус выделяет смертельные эфирные масла без запаха и цвета. Если в доме есть животные, яйцевый следует держать от них подальше. Даже крошечная капля сока, принятого внутрь, через семь минут лишает жизни лошадь. Устойчивость к яду спиродибуса имеет лишь эфиопский чешуйчато вонючий таракан».

Я ухватилась пальцами за прилавок, но сумела включить логическое мышление:

– Один человек съел несколько кусков спиродибуса вчера поздно вечером и остался до сих пор жив! Почему?

Юлия подергала длинную сережку, свисавшую из ее уха:

– Он дурак? Зачем хавать кактус?

Все-таки людям свойственно традиционное мышление. И Антонина, и Юля, услышав про слопанного «лысика», отреагировали одинаково! Ну какая разница, что мною руководило! Важен сам факт поглощения кактуса!

Я с укоризной глянула на цветочницу:

– Человек захотел есть и спутал растение с арбузом!

– Вот идиот, – захихикала Юля, – и не помер?

– Нет, – обиженно ответила я, – чувствует себя прекрасно, у него чудесный аппетит, он великолепно спал, полон сил.

– Значит, он эфиопский чешуйчато вонючий таракан, – радостно заявила девушка.

Я вздрогнула и, забыв попрощаться с Юлей, пошла вон из торгового центра. Дочь оптового торговца двоечница, она неправильно перевела аннотацию. Но на всякий случай я не буду покупать бабе Ниле «лысика», приобрету для нее другую разновидность кактуса, куплю растение в большом фирменном магазине, где за прилавками стоят настоящие профессионалы.

Несмотря на предобеденное время, на улице потемнело. С запада надвигалась черная туча, которая явно собиралась засыпать столицу снегом. Я втиснулась за руль, услышала звонок телефона и увидела на дисплее слово «Макс».

– Филипп Медведев служил в разных горячих точках, – без всякого вступления начал Вульф, – великолепный снайпер, обладает всеми необходимыми профессиональными качествами: терпелив, психологически устойчив, способен сидеть сутками в засаде, эмоционально стабилен, замкнут, ну и так далее. Медведев был на очень хорошем счету, вернулся к мирной жизни и оказался к ней не приспособлен. Реально он ничего не умел, кроме как стрелять. Филипп попытался получить образование, по льготе для бывших военнослужащих поступил в институт, но его отчислили за неуспеваемость.

– А потом удивляются, откуда берутся профессиональные киллеры, – вздохнула я. – Наверное, у снайпера вырабатывается к жертвам особое отношение, они для него не люди.