Онлайн книга «1977. Кошмар Чапелтауна»
Он посмотрел в окно, на черный шпиль, упирающийся в небо, затем откинул голову на спинку сиденья и тихо сказал: – Я ее не убивал. – А разве я это говорил? – Две недели назад она позвонила мне и сказала, что ей нужны деньги, чтобы уехать. Сказала, что хочет продать мне кое-какую информацию. – Ты с ней встретился? – Нет. – А ты знаешь, о какой информации шла речь? – Насчет каких-то ограблений. – Каких ограблений? – Она не сказала. – Прошлых или будущих? – Она не сказала. Я посмотрел на его жирное испуганное лицо, потеющее на моем пассажирском сиденье. – Ты кому-нибудь об этом рассказывал? Он сглотнул и кивнул. – Кому? – Одному сержанту из Лидса. По имени Фрейзер, Боб Фрейзер. – Когда ты ему об этом рассказывал? – Почти сразу после ее звонка. – А зачем ты ему об этом рассказывал? Эрик Холл повернулся ко мне лицом и сказал, показывая пальцем на свое лицо: – Затем, что он выбил это из меня, вот, бля, зачем. – А почему он это сделал? – Потому, что он был ее сутенером. – Я думал, ее сутенером был ты. – Давным-давно. – Тот журнал с фотографиями. Ты что-нибудь об этом знаешь? – Ничего. Без дураков. Она ничего мне об этом не рассказывала. Я сидел за рулем и не знал, что думать. Через некоторое время Эрик Холл сказал: – У тебя есть ко мне еще какие-нибудь вопросы? – Да, есть, – сказал я. – Кто ее убил? Эрик Холл шмыгнул носом и сказал: – Есть у меня, бля, одна теория. Я повернулся, чтобы посмотреть на него, на этого жирного слизняка, на человека, готового сэкономить два гребаных куска ценой своей собственной изолгавшейся души, которую в будущем не ждало ничего, кроме геенны огненной. – Ну давай, Шерлок, поделись. Он пожал плечами, как будто в этом не было ничего особенного, как будто это было на первой полосе каждой газеты, как будто этот жирный слизняк хотел выгадать еще один день: – Фрейзер, – сказал он, улыбаясь. – Не Потрошитель? – Потрошитель? – засмеялся он. – А это еще кто, бля, такой? Я посмотрел на крест над нашими головами и сказал: – Последний вопрос. – Валяй, – сказал он, все еще улыбаясь. Падла. – А Ка Су Пен? – Кто? – переспросил он слишком быстро. Улыбка исчезла. – Китаянка. «Сью Пенн». Он покачал головой. – Эрик, ты работаешь в Брэдфордском отделе по борьбе с проституцией, так? – Работал. – Извини – работал. Но я уверен, что ты еще помнишь всех своих девочек. Особенно тех, которых Потрошитель покоцал прямо перед твоим, бля, долбаным носом. Или нет? Он молчал. – Это ведь был Потрошитель? – повторил я. – С официальной точки зрения. – А с твоей собственной точки зрения? – С моей точки зрения, не тронь дерьмо – вонять не будет. Я включил зажигание и быстро молча поехал обратно. Я остановился у парка Короля Георга. Он открыл дверь и вышел. – Сдохни, – прошептал я. – Что? – переспросил он, заглядывая в машину. – Закрой дверь, Эрик, – сказал я и нажал на газ. Я позвонил ей домой. Никого. Я положил трубку и снова набрал номер. Никого. Я положил трубку и снова набрал номер. Никого. Я положил трубку. Снова в Брэдфорд – из Брэдфорда – в Лидс, не снижая скорости: Киллингхолл-роуд, Лидс-роуд, объездная по Стэннингли, Армли. Под темными арками, горя желанием выпить полуденную порцию, поддаваясь соблазну в Скарборо, рюмку виски в пинту пива и – залпом, под сенью «Гриффина». Самый конец дня, легкий ветер дует через центр, полиэтиленовые пакеты и старые газеты вьются у моих щиколоток; в поисках работающего телефона, хотя бы одного. – Сэмюэл? – Джек. – Какие новости? – Фрейзера отпустили. – Я знаю. – Ну, тогда не буду отнимать у тебя время. – Извини. – А ты, случайно, не знаешь, где он? – В смысле? – Он должен был отметиться в отделении на Вуд-стрит сегодня утром, но не явился. – Не явился? – Не явился. – Еще есть что-нибудь? – Один жмурик. Черномазый. – Потрошитель? – Если он не поменял ориентацию, то нет. – А что нового с Потрошителем? – Ничего. – Боб Крейвен на месте? – Ты уверен?… – Соединяй давай. Два щелчка и гудок. – Отдел по борьбе с проституцией. – Инспектора Крейвена, будьте любезны. – Кто спрашивает? – Джек Уайтхед. – Подождите. Он закрыл трубку и заорал на весь отдел. – Джек? – Сколько лет, сколько зим, Боб. – Не говори. Как дела? – Хорошо, а у тебя? – Работы полно. – Есть время пивка попить? – На это всегда есть время, Джек. Ты ж меня знаешь. – Когда тебе удобно? – Часиков в восемь? – Ладно, идет. А где ты хочешь? – В «Дак и Дрейке»? – Договорились. – Ну пока. По грязным предвечерним улицам, ветерок крепчает, полиэтиленовые мешки носятся по воздуху, как птицы, газеты ползут, как змеи. Я повернул в тихую мощеную аллею в поисках стен и слов. Слов я не нашел, аллея была не та, что ни слово – то ложь. Я прошел по Парк Роу и свернул на Кукридж-стрит, к Св. Анне. В соборе было пусто и безветренно. Я опустился на колени перед Девой и начал молиться, чувствуя на себе тысячи глаз. |