Онлайн книга «1977. Кошмар Чапелтауна»
Войдя в помещение «Стрэффорда», офицеры застали ограбление в самом разгаре. Они получили огнестрельные ранения и были избиты неизвестными, скрывшимися с места преступления. Через несколько минут на место происшествия прибыли сотрудники спецназа, находящегося под юрисдикцией Городского управления полиции Западного Йоркшира. Они обнаружили двух героев-полицейских, еще одного раненного мужчину и троих застреленных насмерть. Шоссе Ml и М62 были незамедлительно перекрыты во всех направлениях, приметы преступников переданы в аэропорты и гавани, однако до настоящего момента ни один человек не был арестован в связи с этим происшествием. По официальным данным полиции сержант Крейвен и констебль Дуглас были доставлены в Пиндерфилдскую больницу города Уэйкфилда в серьезном, но стабильном состоянии. Сотрудники полиции отказываются предать огласке имена жертв до тех пор, пока им не удастся связаться с родственниками потерпевших. Штаб расследования этого преступления расположен в Уэйкфилде, в полицейском участке на Вуд-стрит. Старший следователь Морис Джобсон обратился к гражданам, располагающим какой-либо информацией, с просьбой срочно и в конфиденицальном порядке связаться с ним поуэйкфилдскому телефону 3838. Я включил принтер. Я стоял и смотрел, как из него выползает ложь, невероятная, выдающаяся ложь. Смотрел на строку под заголовком: ДЖЕК УАЙТХЕД, СПЕЦКОРРЕСПОНДЕНТ ГОДА ПО КРИМИНАЛЬНОЙ ХРОНИКЕ. «Дак и Дрейк» – в самом темном и грязном углу Киркгейтского рынка. Цыганская пивная на задах милгартской кутузки. Восемь часов. Я поставил кружку с пивом и рюмашку виски на стол у выхода и стал ждать, положив полиэтиленовый пакет на соседний стул. Я вылил виски в кружку и выпил. Сколько лет, сколько зим. Может быть, их было слишком много, а может быть, слишком мало. – Повторить? Я поднял голову – передо мной стоял Боб Крейвен. Инспектор Боб Крейвен. – Боб, – сказал я, вставая и пожимая ему руку. – Что у тебя с лицом? – Да, было дело пару недель назад в Чапелтауне. Чертовы зулусы совсем оборзели. – Но ты-то в порядке? – Буду, как только доберусь до кружки, – ухмыльнулся он и пошел к бару. Я переложил полиэтиленовый пакет к себе на колени и стал наблюдать за ним. Он принес две кружки и пошел за виски. – Давно не виделись, – сказал он, садясь. – Уже года три вроде. – Всего-то? – Ага. А кажется, что это было в прошлой жизни, – сказал я. – Много воды с тех пор утекло. Очень, бля, много. – По-моему, последний раз мы встречались еще до «Стрэффорда», да? – Наверное. У тебя вроде сразу после этого начались дела с «Экзорцистом»? Я кивнул. Он вздохнул: – Ни хрена себе, да? Чего мы только в этой жизни не насмотрелись. – А как другой Боб поживает? – спросил я. – Дуглас-то? – Ага. – Вышел из игры. – А тебе не хотелось? – В смысле, бросить все это? Я кивнул. – И чего бы я делал? Я же больше ни хрена не умею. А ты? Я снова кивнул. – А чем Боб теперь занимается? – Да у него все в порядке. Купил газетный магазинчик. Дела идут. Честно говоря, когда я его вижу, то иногда жалею, что пуля досталась не мне. Понимаешь? Я кивнул и приложился к кружке. – Маленький магазинчик, маленькая женушка. Можешь себе представить? – Вообще-то, нет, – пожал я плечами. – Но ты передай ему, что я про него спрашивал, ладно? – Ясное дело. У него на стене все еще висит твоя статья. Та самая – «Честь и хвала». Я вздохнул: – Всего-то три года, а? – А кажется, что сто лет прошло, – сказал он и поднял кружку. – За это и выпьем: за былые времена. Мы чокнулись и выпили залпом. – Я угощаю, – сказал я и пошел к стойке. Пока нам наливали, я стоял и наблюдал за ним, смотрел, как он сидит, теребит свою бороду, стряхивает пылинки с брюк, берет свою пустую кружку, снова ставит ее на стол. Я принес напитки к столу и снова сел. – Ну ладно, – сказал он. – Хватит плавать по волнам нашей, бля, памяти. Расскажи лучше, чем ты сейчас занимаешься? – Потрошителем, – ответил я. Он помолчал, потом сказал: – А, ну да, конечно. Мы сидели молча, слушая шум бара: звон стаканов, грохот стульев, музыку, разговоры, треск кассового аппарата. Наконец я сказал: – Кстати, а я ведь тебе именно поэтому и позвонил. – Да? – Да, по поводу Потрошителя. – А что с ним, с падлой? Я протянул ему полиэтиленовый пакет. – Билл Хадден получил это по почте сегодня утром. Он взял пакет и заглянул внутрь. Я молчал. Он посмотрел на меня. Я посмотрел на него. – Пойдем, пройдемся, – сказал он. Я вышел за ним в темноту рынка, в тень лотков. Вечерний ветер носил по воздуху мусор и вонь. Крейвен остановился у одного из прилавков в глубине рынка и вытащил из мешка журнал. – Там страница помечена, – сказал я. Он стал листать. Я ждал — Сердце заходилось, ребра ныли. – Кто в курсе? – спросил он, стоя ко мне спиной. – Только я и Билл Хадден. – Ты знаешь, кто это? Я кивнул. Он повернулся ко мне, держа в руке раскрытый журнал. Его почерневшее лицо растворилось в тени навеса. – Это Клер Стрэчен, – сказал я. – Ты знаешь, кто это послал? – Нет. – Записки не было? – Нет. Только вот это. – Но страница уже была помечена? – Да. – Конверт у тебя? – У Хаддена. – Ты не помнишь, откуда и когда он был отправлен? Я сглотнул и сказал: – Два дня назад из Престона. – Из Престона? |