Книга Хороший немец, страница 11 – Джозеф Кэнон

— Нет, Вольтер, — мягко сказал двойник судьи Гарди, впервые вмешавшись в разговор. — Если он это говорил. Вероятно, его тоже неправильно процитировали. — И хитро улыбнулся Томми.

— Ладно, кто-то же это сказал, — произнес Томми. — В любом случае, идея правильная. Согласны? — обратился он к Бреймеру, не опуская бокала.

Бреймер мгновение смотрел на него — политик оценивает докучливого оппонента, — затем, выдавив улыбку, поднял бокал:

— Несомненно. За Министерство юстиции. И за джентльменов пера.

— Благослови господи их нежные души, — сказал Рон.

Они выпили, затем Бреймер опять повернулся к Рону, положив свою мясистую руку на документ, лежащий на столе.

— Но Клэй напрямую подчиняется Айку, [23] — сказал он, будто и не прерывал разговора.

— Верно, — быстро ответил Рон, пока в разговор не влез Томми. — Армия здесь для поддержки, но военная администрация подчиняется непосредственно Айку. Формально — Контрольному совету союзников. А это Айк, Исмей [24] и Жуков. Мы — это ГСШКС, то есть Группа США, Контрольный совет. — На листке бумаги он набрасывал прямоугольниками структуру организации. — Контрольный совет — последняя государственная инстанция, по крайней мере, при подписании протокола, но реальная работа ведется здесь, в координационном комитете. То есть Клэй как заместитель Айка, и другие замы союзников. Под Клэем — руководящий состав — например, присутствующий здесь полковник Мюллер, — сказал он, поворачиваясь к судье Гарди. Тот молча кивнул.

— В прямоугольник еще бы фотографию вклеить, — с энтузиазмом сказал Бреймер, но Рон уже чертил дальше:

— Затем административные ведомства — военно-политические дела, разведка, информационный контроль и так далее.

Джейк наблюдал, как линии и прямоугольники расползаются по низу страницы — семейное древо бюрократии.

— Вот эти административные подразделения — те, что работают с немцами: транспорт, людские ресурсы, юридические вопросы и так далее.

Бреймер внимательно изучал схему — ему не впервой наблюдать мир в виде пирамиды прямоугольников.

— А где тут Франкфурт?

— А, это ЮСФЕТ, Джи-5, отдел по связям с гражданской администрацией и населением.

— ЮСФЕТ. Армия играется в эти чертовы буковки еще больше, чем «Новый курс». [25] — Очевидно, Бреймер считал, что это удачная шутка: он тут же поднял глаза.

Рон услужливо улыбнулся.

— Иными словами, дублирование, — сказал Бреймер.

Рон снова улыбнулся.

— Об этом я судить не могу.

— А вам и не надо. — Он покачал головой. — Если б мы так вели бизнес, никогда бы не сделали денег.

— А мы здесь не для того, чтобы делать деньги, — тихо сказал Мюллер.

— Ну да, мы здесь, чтобы их тратить, — ответил Бреймер — впрочем, любезно. — Судя по положению дел, у нас на шее целая страна, а счет подписывает американский налогоплательщик. Замечательный получился мир.

— Мы не можем оставить их голодать.

— Насколько я вижу, здесь никто не голодает.

Мюллер повернулся к нему; лицо серьезное и благодушное — судья Гарди поучает Энди:

— Официальный рацион — тысяча пятьсот калорий в день. На практике — тысяча двести, иногда меньше. Чуть больше, чем в лагерях. Люди голодают. — Его голос, отчетливый и экономный, как прямоугольники Рона, заставил Бреймера прикусить язык. — Если только не работают на нас, — спокойно продолжал Мюллер. — Тогда они получают каждый день горячую еду и все окурки, которые сумеют раздобыть. — Пауза. — Вот их вы и видите.

Джейк взглянул на слугу, бесшумно убиравшего тарелки, и впервые заметил, как у того из большого воротника торчит тонкая шея.

— Никто никого не желает голодом морить, — сказал Бреймер. — Я не безжалостный миротворец. Не в пример этому чокнутому Моргентау из Минфина. [26] — Он посмотрел на Томми: — Кстати, один из этих ваших антимонопольных деятелей. Хочет сделать из них фермеров, все разломать к черту. Я ничего глупее не слышал. Ну, у таких людей свои цели и задачи.

— У каких людей? — спросил Томми, но Бреймер, не обратив внимания, продолжал:

— Я реалист. Нам нужно поставить эту страну на ноги, а не в очередь на пособие по безработице. Я не хочу сказать, что вы тут плохо работаете, напротив. — Это он Мюллеру, и тот послушно кивнул. — Я в Германии уже две недели и могу сказать: я еще никогда так не гордился тем, что я американец. То, что я увидел… Но, черт возьми, вы посмотрите на это. — Он показал на схему. — Чего можно добиться, если эта кучка людей разбросана по всей территории? Одни тут, другие во Франкфурте…

— По-моему, цель генерала Клэя и заключается в объединении этих организаций, — заметил Рон.

— Хорошо, — сказал Бреймер, раздраженный тем, что его прервали. — Хорошее начало. Да еще третья группа только для Берлина.

— Ну, как вы знаете, город находится под совместным управлением, и от этого никуда не деться, — сказал Рон и вернулся к схеме. — Координационный комитет учредил Комендатуру для управления Берлином. Это Хаули — мы с ним встречаемся завтра после Клэя.

— Комендатура, — сказал Бреймер. — Русское название?

— Мне кажется, скорее интернациональное, чем русское, — уклончиво сказал Рон. — Все с ним согласились.

Бреймер фыркнул:

— Русские. Я вот что вам скажу. Если мы не поставим этих людей на ноги, придут русские, это точно.

— Ну, вот вам и способ прекратить утечку из кошельков американских налогоплательщиков, — сказал Томми. — Пусть Иван возьмет на себя расходы.