Онлайн книга «Добрая, злая»
|
– Нет, что-то мне пить да плясать неохота… Настроение не то. Давай лучше после экзамена в приличное кафе пообедать сходим. Я приглашаю. – Класс! Вот за это я тебя и люблю, подруга… За мгновенное принятие потенциально затратных решений! Целый месяц я у тебя тут подъедалась, еще и в кафе… – Ой, да перестань, Поль! Подумаешь, подвиг! А за признание в любви отдельное спасибо. Хотя оно какое-то меркантильное получилось. – И тебе спасибо, Сань… И еще, это… Ты не подумай ненароком, что я впрямь… Насчет всякой там зависти… – Это которая черная, страшная и коварная? – Она со смехом поднялась с дивана. – Да ну тебя, Поль! Пусть этими злобными эмоциями вон там орудуют, – махнула она в сторону бубнящего телевизора, – а нам они здесь ни к чему! В наших с тобой отношениях человек человеку друг, товарищ и брат, а не какой-нибудь коварный продюсер! Пошли на кухню, мы же чаю хотели попить! Последний экзамен они сдали практически по тому же принципу – сорганизовались и дружбой, и товариществом, и братством. То есть сумели ловким шепотком обменяться скудными знаниями по вопросам доставшихся им билетов. Одно скудное знание плюс еще одно скудное знание – и пожалуйста, вполне приемлемый результат. Из сложенных воедино скудных знаний получились вполне сносные ответы – Поль сумела даже размашистое «хор» в зачетку получить. А ей хватило для счастья такого же размашистого «уд». Столкнула сессию, и на том спасибо. А что, при таких личных переживаниях вполне могла бы и завалить… В кафе они уселись с полным комфортом. Поль долго и с пристрастием изучала меню, смешно комментируя названия блюд, но остановилась-таки на классике – попросила принести себе отбивную с жареной картошкой. – Ты что, дома не могла картошки нажарить? – Ну, дома… – откинулась Поль на спинку стула, глядя на нее снисходительно, – жареная картошка дома – это блюдо для бедных, а здесь – это уже «картошка фри»… – А в чем разница? – Разница в ощущении. Дома я ее просто на кухне съем, а здесь… В красивую иномарку и в нашу отечественную копейку тоже один бензин заливают, но ощущения от езды разные! Так и от еды… – И все равно не понимаю… – И правильно, что не понимаешь. Сытый голодного никогда не разумеет. И вообще, не начинай, пожалуйста! Давай лучше вина выпьем, расслабимся. Когда я еще в такое шикарное место попаду, тем более на халяву! – А что, оно и правда шикарное? – Ну да… А ты разве не знаешь? Это же «Мадрид», здесь всегда крутая публика собирается! – Да? А я и впрямь не знала… – Да кто бы сомневался! В этом вся жизненная несправедливость и состоит. Кто может, тот не знает, а кто знает, тот не может… Посмотри, как здесь клево! Она осторожно обвела глазами полупустой зал кафе, выдержанный в строгом классическом стиле. Приглушенный свет, белые стены с гравюрами, крахмальные скатерти на столах, тихие аккорды фортепианной музыки со сцены. За роялем – пианист во фраке, немолодой уже мужчина с серьезным бледным лицом. Да, все вроде бы тонко и аристократично, только напрягает немного. Выпячиванием аристократичности и напрягает. И стены слишком белые, и скатерти невообразимо крахмальные, и пианист похож не на живого человека, а больше на восковую куклу. Хоть бы улыбнулся, что ли… – А вон там, смотри, мальчики-мажоры обедают… – хищно прищурилась взглядом в дальний конец зала Поль. – Да не оглядывайся так откровенно, чего ты… – А почему ты решила, что мажоры? Они же к нам спиной сидят! – Так сразу же чувствуется… От них денежным духом по всему залу веет! У меня на такие вещи нюх, как у собаки, я шестым чувством его улавливаю. Так и буду, наверное, всю жизнь одним только нюхом пробавляться… У тебя, кстати, телефон в сумке звонит. – Ой, это же мама, наверное! – неуклюже закопошилась она в примостившейся на спинке стула сумке. – Я ей обещала после экзамена позвонить и забыла! – Ну как, Сань, сдала? – коротко и делово прозвучал в трубке мамин голос. – Да, мам, сдала, все в порядке! Правда, на тройку… – Молодец, доча! Отстрелялась! Поздравляю! Ну и когда уже? – Что «когда», мам? – Когда ехать, сказали? – Куда ехать, мам? – Здрасте, «куда»! В Англию же, в Лондон! Ты же сама говорила – сразу после сессии! – А… А, ну да… Да, сказали… Видимо, у нее было такое вусмерть обалдевшее перепуганное лицо, что Поль перестала жевать, сидела, беспомощно выставив перед собой нож с вилкой. Потом сглотнула, трусливым осторожным движением положила столовые предметы на скатерть, втянула голову в плечи. – Так я не поняла, когда ты уезжаешь? – снова влетел в ухо настойчивый мамин голос. – Я надеюсь, не сегодня? – Н… Нет, не сегодня… – Завтра, значит? – Да… Да, мам, завтра… – Ага, ага… Ну так собираться же надо… По магазинам походить, приодеться поприличнее… Давай сейчас в городе встретимся? Ты где? – Я в кафе. В «Мадриде». – Ох, черт… Я же не могу сейчас! Проклятая работа, вечно у меня времени на тебя нет! Давай дуй сама ко мне в магазин, я тебе денег дам! – Не надо, мам… денег. – Это почему? – Ну… Ты же мне давала, у меня еще есть… Мне хватит… – Еще чего! Что у тебя там есть, копейки! Давай приезжай! – Мам, я… – Погоди, Санька! У меня тут над душой стоят… Погоди минутку… Мамин голос отдалился слегка, зазвучал раздраженно в того, кто так удачно встал «над душой». Молодец этот «кто», спасибо ему за паузу-передышку… – Ой, Санька, не надо пока приезжать, отбой! Ко мне в магазин завтра проверяющие из санэпиднадзора нагрянут! Спасибо, мой человек предупредил… Теперь всю ночь придется сидеть, бумаги подчищать… А потом еще с проверяющими целый день валандаться, прямо голова кругом… Все, Санька, пока, до связи! Если сумею вырваться, деньги прямо в аэропорт привезу. Когда рейс? – Я… Я не знаю… Я сейчас в деканат позвоню… Там накладка какая-то… – Ну что ж ты у меня такая несобранная, Сань! Завтра лететь, а ты не знаешь, когда рейс! Сразу мне перезвони потом, поняла? – Да, мам. Перезвоню. – Ну все, жду… – Поль! Поль, что мне делать? – нажав на кнопку отбоя и с силой сжимая тельце телефона в ладони, простонала она. – Как же я могла забыть про эту дурацкую легенду с поездкой… Надо что-то делать, Поль! – Да погоди, не истери. Сейчас что-нибудь придумаем, – хватаясь за нож с вилкой и нацеливаясь глазом на отбивную, деловито проговорила Поль. – Раз уж начала с вранья, надо враньем и продолжить. Другого выхода у тебя все равно нет. |