Онлайн книга «Лето с чужими»
|
– В смысле? – Со вчерашнего вечера ничего не ела, а тут – какой-то кусочек торта. Я даже не подумал об этом. – Кей обычно выглядит наивной и счастливой, но сейчас она недовольна. Это притом, что мои родители так великодушно пожертвовали собой. Однако о происшедшем рассказывать я пока не стал. Чтобы подробно все растолковать, потребуется время. Поэтому пусть Кей пока радуется, что призраки исчезли. На самом деле мне ее не в чем упрекнуть. Стыдно за себя – за то, что я пытался на халяву обрести в ней свое счастье. Я стыдил себя за то, что уже на следующий день после исчезновения родителей сижу рядом с такой красивой женщиной. – Хочу тебя предупредить, – сказал я. – Ой, страшно, – улыбнулась Кей. – Не пугай. – Мой первый брак не состоялся. К тому же и отец из меня, судя по всему, никудышный. Наверное, я не достоин твоей любви. – И что? – Не питай иллюзий. – Каких? – Не знаю. Я не могу отделаться от мысли: почему именно я? Иногда думаю, что ты меня совсем не знаешь. – Нет людей без иллюзий. – Это так. На самом деле я никчемный человек. Знай это. – То есть ты хочешь, чтобы я сказала: «Мне хорошо и с таким»? – Пожалуй. – Так нечестно. Раз никчемный, перестань им быть. А то хочешь, чтобы я приняла тебя таким, как есть? Самоуверенно. Именно так. Как бы ни одобряли мое самоотрицание исчезающие родители, от женщины этого требовать нельзя. – Ты вот так говоришь, будто… – усмехнулась Кей. Тем временем принесли кофе с тортом. Кей потупила взгляд, ожидая, пока хозяйка уйдет. Какая она все-таки красивая. – Ты вот так говоришь, будто… – Что? Кей кивнула. – … я кажусь эдакой женщиной… – Кажешься. Умной, красивой, привлекательной. Ты сама в себе. – Пожалуй, я показываю тебе только свои лучшие стороны. А вот грудь, например, прячу. – Не хочу себя принижать, но даже со всеми достоинствами мне до тебя далеко. – Мои отрицательные стороны – ужасны. Просто гремучая смесь!.. – Мои тоже. – И я не в силах устоять перед худшими из них. И хочется саму себя… – Кей замялась, подбирая слова, – … стереть с лица земли. Эти слова – как свежи они у меня в памяти… А вдруг Кей прямо сейчас возьмет и исчезнет, испугался я. – Нельзя так говорить. Кей кивнула. Вглядываясь в ее четкий профиль, я понял, что счастлив: уж Кей-то без сомнения существует. * * * На обратном пути я сказал: – Хочу посмотреть твою комнату. – Конечно, – тут же ответила она и замолчала. – Что, беспорядок? – Нисколько. – Если не хочешь, можно и не сегодня. – С чего ты взял, что я не хочу? – Ты промолчала. – Я просто думала. Хочешь по квартире понять мой характер? – стыдливо спросила она. – Хочу. – А что в этом хорошего? Бывает, куда большее счастье – встречаться, заблуждаясь. – Тогда постоим в коридоре. Заодно пока разбросаю семена заблуждения. – Да ладно. Я не то чтобы сгладить углы. Просто не хотелось сегодня портить ничего. Триста пятая квартира располагалась перед трехкомнатной угловой. Даже с улицы можно было определить, что это – одна комната с кухней. Квартплата в этом районе – не самая маленькая. Наверное, ей из дому что-нибудь присылают. Интересно, как ее родители относятся к тому, что их дочери – тридцать три, и она до сих пор не замужем? Знают ли они об ожоге? Думаю, что да, но при желании от живущих в часе езды от Тоямы родителей это можно и скрыть. Возможно, она им не говорит, чтобы не вмешивались в ее личную жизнь. – Пожалуйста, – сказала Кей, едва открыв ключом дверь. – Что, можно? – Я же сказала, что да. Прохладно станет не сразу, но это лучше, чем в коридоре. Первое, что бросилось мне в глаза, – дальняя комната с татами. – Что, в этом доме остались квартиры с татами? – Похоже, только эта. Раньше было больше. – В смысле, до офисов? – Именно. Переделали, вместо татами полы настелили и сдают. – А я думал, половину пространства занимает кровать. Я попытался заглянуть в комнату, но тут Кей сказала: – А вот здесь очень тесная столовая. – И развела руки, как бы обнимая пространство. – Так чисто! На полу из коричневой плитки стоял белый декоративный столик. На двух белых стульях лежали круглые подушки цвета индиго. В интерьер они как-то не вписывались. – Ячменного чаю? Сюда? Или в комнату? – Можно и в комнату. – Пожалуйста. В японской комнате стояли весьма недорогие по виду гардероб и комод белого цвета, низкий японский столик – предмет народного искусства. Я представлял ее комнату глазами пожилого человека, но эта, местами по-детски беспорядочная – право, она еще ребенок – обстановка, наоборот, как-то меня тронула. Однако возможно, такая оценка скоропалительна. Когда денег не очень много, трудно просто так избавиться от купленных в двадцать лет вещей. А приспособить их ко вкусам человека, разменявшего четвертый десяток, невозможно. Да, ребенком ее уже не назовешь. Затем я обратил внимание на две знакомые репродукции на стене. – Это из-за них я не хотела тебя впускать, – поймав мой взгляд, сразу сказала Кей. Она готовила на кухне ячменный чай, и мне показалось, что она слегка стесняется. Но не более того. Обе картины – японская живопись. – Мне нравится японский стиль. Импрессионисты, там, американцы, всякие… а это мне нравится больше всего. – Маэда Сэйсон? [24] – Как узнал? – По печати. – И что – так сразу и понятно? – Я видел эту картину раньше. – Оригинал намного крупнее, – улыбнулась Кей, насколько можно раскинув руки. Там был изображен лежащий в каменном гробу древний воин. При этом картина ничуть не мрачная: внутренние стенки гроба выкрашены яркой киноварью, на воине красивая форма. Шедевр, да и только. – А это кто? – Тоже Сэйсон. |