Онлайн книга «Лето с чужими»
|
– Я не для себя, а для вас. – Ты это… брось прикидываться бодряком. Слышишь? На людях об этом не скажешь, но мертвецам без толку есть мясо. Мы вон давеча уже подкрепились. – Но ведь вкусно, правда? – Так-то оно так. – Тогда поедим досыта. – Кто нас еще так угостит, кроме тебя? Ладно, приступим. Принесли пиво. – Хозяюшка, – сказал отец, – на кого мы похожи? – На мужа и жену? – Это правильно. Мы на пару – да. А вот с ним? С ним как мы смотримся? – Знакомые? – Что значит – знакомые? – В смысле, вы – повар или в этом роде. – Ясное дело. – Но сегодня вас пригласил знакомый. – Верно. Официантка, улыбаясь, удалилась. – В такую минуту… подтрунивать над женщиной, – грустно промолвила мать. – Да ты на себя посмотри! Человек, понимаешь, пытается всех развеселить, а ты лишь только палки в колеса… – Ах ты бесстыжий! – Мама, перестань, – сказал я. – Я не пытаюсь всех развеселить через силу, но каково отцу, понимаю. Давайте выпьем. Я налил отцу и матери пива. – Еще бы – кто признает в нас родителей и сына? – с грустной усмешкой сказал отец. – Да, всякое в этой жизни бывает. И подлил мне пива. Обычное «кампай» [22] в этой ситуации могло расстроить мать, поэтому я только сказал «ну, давайте», и мы втроем выпили. Опять пришла официантка, поставила кастрюлю, полила маслом и начала готовить сукияки. – Хозяюшка, этот малый… – начал отец. – Вот как, его так и звать – «малый»? – Да ну. – Ладно, какая разница, – встрял я. – Может, мне нравится, когда меня так зовут. – В двенадцать остался без родителей. – Что, правда? – Нелегко пришлось. Но выдюжил. Выдюжил. Молодец. – И что, остались совсем одни? – посмотрела на меня официантка. – Да нет. Был дед, дядька с теткой присматривали. – Выходит, почти один. Старался, как мог. Сегодня пришли сюда, а он и говорит: ешь мяса вволю. Выбился в люди. – Никак уже захмелели? – удивилась официантка. – И пусть, – весело подала голос мать. Я удивленно посмотрел на нее, а она официантке: – Дальше я сама. Закончится, попросим еще. Официантка привычно извинилась и ушла, сказав напоследок, что «две официантки уехали на праздник «обон» – и с концами». Поведя в ее сторону подбородком, отец сказал: – Дай ей одну бумажку. В смысле – чаевые. – Хорошо. – Нынче так не принято. – Ну почему? Разгорячившиеся мужики завсегда оставляют. Сотни иен хватит. Нет, не сотни – тысячи. Слушай, тысяча иен? В жутком мире ты живешь… – Сейчас об этом, – вставила мать, – говорить не стоит. – Почему не стоит? – Отец помешивал в кастрюле. – Говори, что хочешь. – Даже не верится, что уже сорок восемь. – Мать всматривалась в меня. – Да уж, – ответил я. – А как я рад, что моя мама – такая молодая и красивая. – Еще бы, – засиял отец. В его возрасте так сказать я бы себе не позволил. Сейчас, наоборот, мне казалось, что это уместно. Звучало доходчивей. – А ты неплохо управлялся без нас. Подумать только – тридцать шесть лет. – Жену вот даже успел завести, – сказал отец. – Дети – они всегда как-нибудь да справляются. – А как быть, если нас нет? – Замолчи, а? – Мать. – Ты мне брось так говорить. – Отец. – Ты что, не понимаешь? Нам некогда трепать языками. – Голос матери вдруг задрожал, словно бы от слез. – Что значит «некогда»? – Я перевел взгляд с матери на отца. – Что, горит? – Да. – На глаза матери навернулись слезы. – Ты думаешь, я просто так официантку отправила? Я опять посмотрел на отца. Он сидел с убитым видом. – Ты это про что? – Так, ничего. Отец качал головой с серьезным видом. По нему не скажешь, что «все в порядке». – Можно? – Мать поменяла позу. – Я сильно волнуюсь, и слов не могу подобрать. Мы тебя очень любим. – Вы что, уходите? – почувствовал я. – Хорошо, что мы свиделись, – сказал отец. – Ты – хороший сын. – Верно, – подхватила мать. – Никакой я не хороший. Я не такой, как вы обо мне говорите. Был плохим мужем, неважным отцом. Вы просто не знаете, насколько вы лучше меня. Вы на удивление мягкие люди. Глядя на вас, я понимал, каким отцом нужно быть. Я вот так говорю, но сам не знаю, дорожил бы вами или нет, живи вы все это время… До сих пор толком ничего не сделал. Сплошная грызня на глазах у… Начал я фразу и обомлел. Плечо матери стало расплывчатым. Контур сохранялся, но уже просвечивал. В панике я посмотрел на отца – часть его груди уже пропала. Вот в чем дело. Вот вы как уходите. Я лишь открыл рот, не в силах что-либо произнести. – Все кончено, – сказал отец. – Уже все кончено. – Мы гордимся тобой, – сказала мать. – И даже очень. Только брось постоянно себя корить. Нужно ценить собственное «я». Не будешь ценить себя – никто за тебя это не сделает. – Не уходите! – У меня неожиданно прорвался голос малыша. – Не можем. Мы думали, у нас есть еще немного времени. – Не хочу! – Береги себя. – Мы теперь больше не свидимся. Плечо отца пропало совсем, стало прозрачным лицо матери. Я боялся, что они растворятся прямо у меня на глазах. Тем временем отец продолжал исчезать. – Спасибо вам. Спасибо за все. Спасибо. Я сдерживал голос, а сам думал: «Хоть бы никто не помешал мне в эту минуту». – Прощай, – сказала почти неразличимая мать. – Будь здоров, – уже невидимый отец. Я даже не заплакал. Так мне было тяжело. – Прощайте, – лишь тихо сказал я. И отец, и мать бесследно исчезли. И только на столе остались палочки и тарелки, стаканы из-под пива и мешок печенья. Испачканный стол и примятые подушки. Закипела кастрюля. |