
Онлайн книга «Невеста»
![]() Я ему верю. Закончилось. Я вернулась домой. Синяки и ссадины заживут. Воспоминания поблекнут. И… надо просто привыкнуть к новой старой жизни. — А… разведка? — Забудь. Вряд ли у них было что-то и вправду серьезное. Для вида побегают, а там найдут занятие поинтересней. Пусть ищут там, в Долине, но я-то сейчас по другую сторону гор, хотя и не совсем понимаю, каким чудом здесь оказалась. — Даже если найдут, разговаривать им придется со мной. А я тебя не отдам. Никому. — Брокк нахмурился и ущипнул себя за ухо. — Эйо… тот высший. Я знаю, о ком идет речь. И если тебе интересно, что с ним, я попробую выяснить… Интересно? Или нет? Это не интерес, я просто хочу знать, что он жив и дома. — Пока о возвращении не слышал. Полагаю, после твоего побега к нему возникли… вопросы. То есть я… — Эйо, он взрослый и в состоянии сам о себе позаботиться. Без санкции короля его не тронут. Подержат и отпустят… — А если нет? — Не будет «если», Хвостик. Будет так, как решит король. — Брат отвел взгляд. — В последнее время, конечно, всякие слухи ходили, но… мне кажется, дом Красного Золота по-прежнему в фаворе. Поэтому давай просто немного подождем. — Хорошо. Оден говорил то же самое. А я испугалась. Сбежала. Вернулась домой. Дома ждать легче, чем в камере… Пожалуй, действительно волноваться не о чем. Но я волнуюсь. А Брокк вздыхает и говорит то, что должен сказать: — Я попытаюсь выяснить, что с ним, по своим каналам. И если ты вдруг захочешь встретиться… не буду возражать. — Хотя сама идея ему явно не по вкусу. — Но будет лучше, если ты просто-напросто забудешь о том, что между вами было. Попробую. Наверное, об этом рассказывать не стоило. Там, в дороге, все было правильно и логично, а здесь… здесь весьма определенное отношение к внебрачным связям. Да и стоит ли кривить душой — далеко не все, что происходило между мной и Оденом, можно оправдать необходимостью. И теперь мне должно быть стыдно перед братом, но… Брокк провел пальцем по запястью: — Высшие — особый случай, Хвостик. От них лучше держаться подальше. Легко потерять голову. Поверить, что все на самом деле так, как тебе говорят. Это как опиум курить, но с опиумом ты хотя бы знаешь, что картинки в голове — лишь твои фантазии. А вот с высшими… они умеют сделать так, что перестаешь думать о разных мелочах вроде того, насколько безнадежны эти отношения. Хочется немного счастья. Он говорил не обо мне. И в глазах застыла такая тоска, что я взяла брата за руку, как много лет назад… правда, тогда именно он утешал меня. — Это ведь не преступление — быть счастливым, верно? — Брокк вытащил из-под стола левую руку. — Только однажды тебе говорят, что все окончено. Муж возвращается. Ему было больно, и боль до сих пор не ушла. Мы с Брокком одной крови, и я знаю — он действительно любил ту женщину. А она его? Возможно. Но это не имело значения. — Я не хочу, чтобы ты страдала, Эйо. На следующий день я решаюсь выйти из комнаты. Меня никто не заставляет, но сама понимаю, что нельзя вечно прятаться в детстве. Причем понимание приходит в ванной из розового мрамора, настолько тесной, что сидеть приходится, поджав колени к груди. И краны, и зеркала, и резной столик, и пушистые полотенца выглядят игрушечными. А я слишком взрослая, чтобы в куклы играть. Но моюсь долго, растираю плечи мочалкой докрасна. И потом кутаюсь в пушистый халат… В комнате уже приготовлено платье, простое, легкое, из ярко-зеленого ситца, оно явно было выбрано наугад, поэтому слегка великовато. — Я бы пригласил портниху, — Брокк помогает одолеть шнуровку, — если ты хочешь ее видеть. Тебе нужен гардероб… и обувь, наверное. И все остальное тоже, но ты сама решай. — А… — я трогаю тонкую ткань, — можно я не буду носить платья? Они красивые. Но… в платье неудобно бегать. Брокк это понимает и, вместо того чтобы убеждать, что из этого дома мне убегать не придется, говорит: — Как хочешь, Хвостик. Мне нужно время, чтобы привыкнуть жить так, словно войны не было. Но сегодня мы осматриваем дом. Он тоже изменился… стал меньше? — Это ты выросла. — Брат улыбается. Наверное… потолки не столь высоки, а залы — необъятны. Вот этот гарнитур с гобеленовой обивкой я не помню, наверняка он появился недавно… а перед маминым портретом задерживаемся надолго. — Ты на нее похожа. — Брокк прячет левую руку за спину. Зеркала утверждают: лукавит. — Я просто вижу чуть дальше, чем зеркало, — отвечает брат, когда я говорю об этом. Есть и его портрет… Брокк молодой, в форме, которая ему к лицу. А вот и дедушка… — Он умер… если хочешь, мы потом сходим. Хочу. Я так и не сказала ему спасибо за те подарки, и еще за комнату, и, наверное, за то, что все-таки считал меня частью рода. И портрет повесил. Пухлая девочка в зеленом платье… — Его срисовывали с миниатюры. Меня уверяли, что сходство максимально возможное. Потом был зал для тренировок и Брокк, который дернулся, придерживая руку, но не стал отстраняться, когда я перехватила его за локоть. И перчатку сняла. — Несчастный случай… отрезало начисто. Еще до войны. — Чуть ниже локтя. — Пришлось придумать… замену. — Он разжал пальцы, сплетенные из металлической паутины. — Ты же помнишь, у меня замечательно получалось придумывать. Я смотрела на кожаные ремни, которые крепили железную руку к живой, на тонкие патрубки, уходившие в розовую культю, на массивный остов и плетение металла, которое почти кожа. — Тебе не больно? Рука была теплой. И нежной. Я прижалась щекой к раскрытой ладони, и железные пальцы царапнули щеку. — Уже нет… только покатать теперь не получится. На хромой собаке особо не поездишь. — Дурак. — Я обняла брата, понимая, что еще немного — и опять разревусь. Не от боли или обиды, но просто потому, что рядом есть кто-то, кому я небезразлична. — Знаешь, а я почти отчаялся тебя отыскать… — А ты меня искал? — Конечно. А ты сомневалась, глупая Эйо. — Когда все началось, дед места себе не находил… он все из-за той ссоры переживал. — Металлическая ладонь гладит мои волосы. — И еще что не решился написать первым. Помириться. Думал, что тогда вы бы приехали в гости… |