Книга Дневник Габриеля, страница 51 – Скотт Фрост

Я посмотрела на Гаррисона, а потом выглянула в окно и стала рассматривать пейзаж, ничего не видя.

— И я решила, что у автора статьи никогда не было детей.

«Виста Палмс» — один из вереницы старых мотелей, выстроенных в шестидесятые вдоль Восточного Колорадо. Первый его владелец решил, что сможет сколотить состояние благодаря близости к стадиону «Розовой Чаши». Очевидно, он не знал, какова продолжительность футбольного сезона. Теперь большинством мотелей владели выходцы из Индии, которые рассчитывали только на бедных туристов, не желающих платить за номер в «Мариотте» или «Холидэй Инн». За сорок баксов в сутки вы получали чистые простыни, шумный кондиционер и двойной затвор на двери. Никаких мятных конфеток на подушке, никакой вентиляции в душе. И по какой бы причине Суини ни выбрал этот мотель, чтобы скрыться от Габриеля, он сделал это явно не потому, что привык к роскоши.

Машина детектива Фоули, который выехал на вызов, когда в пруду обнаружили тело мексиканского майора, была припаркована напротив «Виста Палмс» рядом с коричневым «фордом-виктория». Мы встали за ним. Фоули вылез из машины и подошел к нам со стаканчиком кофе в руке. Боковым зрением я видела, как Гаррисон улыбается, глядя на эту картинку, словно Фоули сошел с экрана старого фильма. Я опустила окно, и Фоули нагнулся ко мне. Капли розовой глазури, некогда украшавшей пончики, застряли у него между зубов, а сахарная пудра осела на его тонких усиках в стиле Кларка Гейбла. Да, возможно, сейчас он и выглядел как безобидный коп в ожидании пенсии, но на самом деле ему нет равных в том, что касается допросов бывших осужденных типа Суини. Сотрите с его губ остатки сахарной пудры, и Фоули и самого дьявола напугает до полусмерти, если захочет.

— Суини в комнате 211. Вон то крайнее окно с закрытыми занавесками. Еще одна машина дежурит с другой стороны.

— Когда он въехал?

— Вечером, после того как его бунгало взлетело на воздух вместе с вами и Трэйвером. Другой постоялец позвонил администратору и сказал, что узнал его по фотографии, показанной по телевизору.

— Он сейчас внутри?

— Ага. Я отправил к нему горничную. Он еще спит. Вы хотите его взять или сесть ему на хвост?

— До парада меньше суток, на слежку нет времени.

— Я возьму ключ от номера, — сказал Фоули.

Он вернулся к своей машине, поковырялся в зубах, а потом мы пересекли Колорадо и встали на парковке.

Кругом были разбросаны банки из-под пива. Промокшие остатки пиццы забились в канализационную решетку. На половине автомобилей в преддверии финала чемпионата были наклеены стикеры с эмблемой команды Вашингтонского университета. Кого-то из фанатов стошнило рядом с голубым «шевроле».

Фоули вышел из офиса администратора с ключом, и мы втроем поднялись наверх.

— Это тот придурок, который стукнул вас дверью, лейтенант?

Господи, а я почти забыла.

— Да, но он извинился.

Мы дошли до нужной двери, и Гаррисон занял позицию с другой стороны.

— Не торчи перед окошком, — велела я.

Он нервно посмотрел через плечо и сделал полшага вперед.

— Как вы хотите это сделать? — поинтересовался Фоули.

— Суини считает, что кто-то пытается его убить. Если мы просто ворвемся, то он может натворить глупостей.

Фоули достал пистолет, а потом три раза шандарахнул кулаком по двери.

— Полиция Пасадены! Открывайте!

Я услышала за дверью глухой стук, как будто Суини свалился с кровати.

— Суини, открывайте! — завопил Фоули.

Снова какой-то грохот, а потом кто-то выругался: «Черт, черт, черт!».

— Думаю, мы его разбудили, — сказал Фоули.

Я услышала тихие беспорядочные шаги, такое впечатление, что человек за дверью натягивает брюки.

— Поднесите значок к глазку, — раздался голос.

Фоули посмотрел на дверь, потом на меня и покачал головой.

— Но здесь нет никакого глазка, придурок.

— А как я тогда узнаю, что вы действительно полицейские?

— Потому что я — та, кому ты съездил дверью, — ответила я.

— Ох.

Долгая пауза.

— Простите меня…

— Открывайте дверь, мистер Суини, немедленно!

Суини открыл цепочку, а потом лязгнул дверной засов. Как только дверная ручка начала проворачиваться, Фоули с размаху влетел в дверь, словно это всего лишь простыня на веревке. Суини дернулся, но поздно. Фоули уже сидел на нем, надавив коленями на его спину и прижав его щекой к полу.

— И не двигайся, мать твою, — прошипел Фоули на случай, если у кого-то остались еще сомнения, кто здесь главный.

— Хорошо, — пробормотал Суини, в рот которого забивался длинный жесткий ворс темно-рыжего ковра.

Фоули защелкнул на запястьях задержанного наручники, а Гаррисон проверил ванную, чтобы убедиться, что мы одни. В номере было душно, пахло сигаретным дымом, скопившимся за последние тридцать лет. Над кроватью красовалось выцветшее изображение Тадж-Махала. В одном из ящиков комода лежал бумажный мешок с зубной щеткой и пастой. На спинке единственного стула висела рубашка. Никаких личных вещей. Все имущество Суини погибло в результате взрыва.

Фоули поднялся на ноги, оставив Суини лежать на ковре. Я села на корточки рядом:

— У вас большие неприятности.

— Думаю, вы меня с кем-то перепу…

— Если вы мне солжете, я привлеку вас за соучастие в убийстве.

— Что?! — проревел он, его голос стал выше сразу на несколько октав.

Я посмотрела на Фоули.

— Подними его.

Фоули схватил Суини за руку и усадил его на кровать. Взгляд Суини быстро пробежался по комнате. Привычка мошенника, который ищет пути к отступлению на случай, если его затея провалится.

— Я ничего не знаю.

— Замолчите, — прошептала я, но это произвело эффект крика. — Мне нужно знать все, что вы знаете или думаете, что знаете. Если вы мне соврете или начнете юлить, я упеку вас за решетку на веки вечные. Вы напали на офицера. Вы просто неудачник, мистер Суини, и у меня нет времени тут лясы точить. Вы мне помогаете, и я забываю о том, как вы ударили меня дверью в доме вашего начальника.

— Кого?

— Вашего босса, Финли. Вы работали у него в цветочном магазине.

Казалось, воздух вышел из него как из сдувшегося шарика. Суини посмотрел на меня и кивнул. Я обратилась к Гаррисону:

— Принеси папку из машины.

Он кивнул и вышел.

— Что вы делали в доме Финли? Что вы там искали?

— Деньги, а что же еще? Моего начальника убили, а мой дом взорвали, что еще, черт побери, я должен был делать?