Книга Дело о сумочке авантюристки, страница 49 – Эрл Стенли Гарднер

– Узнали что-нибудь о телефонном звонке? – спросил Мейсон.

– Пока ничего, – ответил Дрейк.

– Поддерживай с ней связь. Телефонный звонок – очень важный пункт в этом деле.

Дрейк взглянул на часы.

– Пожалуй, пойду позвоню ей, Перри. Там я считаюсь ее дружком. Миссис Стаунтон так довольна своей горничной, что позволяет ей говорить по телефону с приятелем. Возможно, ей и не удастся сейчас поболтать со мной, но, похоже, сегодня обстоятельства благоприятствуют. Пойду позвоню.

Дрейк отодвинул стул и вышел в большой зал ресторана, где стояла телефонная будка.

Мейсон обратился к Делле Стрит:

– Понимаешь, Делла, если бы в этом деле не фигурировал элемент времени, все было бы гораздо проще.

– Что вы имеете в виду?

– Прокуратура восстановила последние часы жизни Фолкнера. Начиная с пяти часов, когда он отправился в банк, она проследила все его передвижения. Из банка он отправился в зоомагазин, оттуда – к химику, от него – домой. Там он переоделся и поговорил с кем-то, кто ждал его на банкете. Потом Фолкнер разговаривал с Салли Медисон. Он уже очень спешил: ему надо было вымыться, побриться, переодеться и отправиться на банкет. Времени у него было очень мало, и тем не менее мне очень хочется доказать суду, что после визита Салли Медисон к нему приходил еще некто – он и выпустил в него пулю.

Внезапно Делла Стрит спросила:

– А вы действительно считаете, что пулю из аквариума вытащила Салли?

– Видимо, да. Я подозревал это еще до того, как переговорил с ней в тюрьме.

– А вы не думаете, что она сделала это для Карсона?

– Нет.

– Почему?

– Потому что Карсон не знал, что пулю из аквариума вытащили.

– Почему вы так решили?

– Потому что, по-моему, только Карсон мог сделать вторую попытку: выкачать из аквариума воду, опрокинуть его набок и искать пулю среди ила и гальки. И сделал он это, видимо, той же ночью, когда был убит Фолкнер. Но не будем больше об этом, Делла. Предоставим делу пойти своим чередом.

В этот момент в дверях появился Пол Дрейк.

– Есть какие-нибудь новости? – спросил Мейсон.

– Моя сотрудница сейчас дома одна. С девяти часов утра. И конечно, она времени зря не теряет.

– Осматривает квартиру?

– Угу. И уже наткнулась на кое-какие интересные, но побочные детали. Ничего непосредственно связанного с делом она не нашла.

– Ну а что это за побочные детали?

– Судя по всему, Стаунтон финансировал какое-то горнорудное дело Фолкнера.

Мейсон кивнул:

– Я все время предполагал, что Фолкнера что-то связывало со Стаунтоном. Иначе он не отдал бы ему на попечение золотых рыбок. Одно лишь страхование не могло связывать их так тесно. Стаунтон упоминал об этом вскользь во время нашего с ним разговора, но подробностей не сообщил, поскольку, вероятно, посчитал, что меня это не интересует.

– Но кое-что из сообщения «горничной» меня озадачило, – сказал Дрейк.

– Что именно?

– Разговаривая с миссис Стаунтон вчера вечером, она узнала, что ночью, когда произошло убийство, у них в доме работал только тот телефон, который находится в кабинете Стаунтона.

– А она не ошибается, Пол?

– Так, во всяком случае, сказала миссис Стаунтон. Сказала, что должна была пройти в кабинет в тот вечер, когда ей понадобилось позвонить по телефону. Она упомянула об этом в той связи, что ей очень не нравятся рыбки в кабинете и тем не менее она была вынуждена пройти в этот кабинет. Ей неприятно, когда они смотрят на нее своими выпученными глазками. Но один из телефонов действительно не работал в тот вечер, и компания исправила его только на следующий день.

– Черт возьми, Пол! Уж не думаешь ли ты, что Стаунтон оказался слишком умен и, заподозрив, что я буду наблюдать за его действиями с улицы, спрятался где-нибудь за шторой?

– Не знаю, Перри, – ответил Дрейк.

– А сколько минут вы там стояли?

– Должно быть, минут пять-шесть, – сообщил Мейсон. – Проводив нас, Стаунтон вернулся в кабинет, какое-то время задумчиво смотрел на рыбок, словно размышляя о чем-то, а потом отошел от окна и выключил свет. Мы еще какое-то время подождали после этого. Конечно, он мог и перехитрить нас. Но я почему-то был уверен, что если он воспользуется телефоном, то сделает это сразу после нашего ухода.

– Ну, хорошо, – размышлял Дрейк. – Мы ведь знаем, что миссис Фолкнер поджидала вас. И ты совершенно уверен, что это она опрокинула сосуд с золотыми рыбками в ванной лишь за десять-пятнадцать минут до вашего приезда.

– Конечно, – ответил Мейсон. – Ведь одна из рыбок все-таки осталась жива. В сосуде остался неразбитым уголок, где сохранились остатки воды, и рыбка какое-то время могла находиться там, а потом выпрыгнула из него.

– Но это, в свою очередь, может означать, что сосуд был разбит в тот момент, когда убили Фолкнера, то есть между 8.15 и 8.30.

– Вряд ли рыбка смогла бы прожить так долго в столь малом количестве воды.

– Черт возьми! – воскликнул Пол. – Ты хочешь, чтобы я приобрел золотую рыбку и проделал следственный эксперимент?

– Было бы неплохо.

– Договорились. Я позвоню к себе в бюро и скажу, чтобы они все сделали.

Мейсон посмотрел на часы.

– Ну что ж, полагаю, пришло время возвращаться в суд. После перерыва на месте свидетелей, видимо, появится лейтенант Трэгг, а он ведь человек умный. Кстати, что связывало Фолкнера со Стаунтоном в этом горнорудном деле?

– Не знаю, Перри, – ответил Дрейк, открывая дверь в общий зал. – Но, возможно, получу новые сведения еще сегодня.

– Я просто не могу себе представить, чтобы Фолкнер участвовал в каком-то горном деле в качестве партнера, – заметила Делла Стрит.

– Или в каком-нибудь другом, – небрежно бросил Дрейк.

Они не торопясь вернулись в зал суда. Судья Саммервилл открыл заседание ровно в два часа. Первым поднялся Рей Мэдфорд:

– По просьбе защиты мы выяснили историю с журналами, которые были найдены на полу ванной после убийства. Тщательно изучив фотографии с помощью увеличительного стекла, мы смогли уточнить детали и теперь утверждаем, что журналы лежали в таком порядке, в каком мы вручаем их сейчас защите.

Мейсон взял журналы.

– Обращаю внимание суда на тот факт, что лежащий сверху журнал, на котором разлилось странной формы чернильное пятно, более свежий, а два других вышли в свет раньше.

– И вы находите в этом нечто странное? – удивленно спросил Мэдфорд.